Ох уж, этот язычок… Да я бы его…

Фантазия моя включает боеспособный режим и пририсовывает к ее розоватому языку то, чего на самом деле нет.

Нет и быть не может.

Не в этом доме. Не с ней…

Да закажи ты себе уже бабу!

Тем не менее все мое нутро становится на дыбы, игнорируя идею с продажными женщинами. Оно настойчиво посылает мозгу сигнал о немедленном распятии обольстительного объекта на кухонном столе.

Одуреть.

Столько разных женщин за всю свою жизнь перебрал, а такого непорочного совершенства в своей постели не припомню даже.

Кажется, я влип по-крупному. Сдерживать своего зверя внутри рядом с ней мне будет крайне сложно.

Ну, все. Хватит уже.

А то ведь такими темпами Света и до связки бананов доберется. Очистит его от кожуры, в рот положит, а там и с цепи сорваться недолго.

Ладно. Задобрил, а теперь можно смело и к делу приступать.

Передернув плечами, я скидываю с себя морок. Как только кровь отливает от стратегических мест, я выдвигаю стул, ставлю его спинкой вперед и присаживаюсь напротив нее.

Свете неловко сразу становится. Она кладет надкусанную тарталетку в тарелку, руки под столом прячет.

– Наелась? – спрашиваю, заглядывая в глаза.

Она кивает, вытирает ладонью свой рот от крошек.

– Да, большое спасибо.

– Вкусно было?

– Очень. Вы просто не представляете, как…

– Хочешь, чтоб так было всегда? – несмотря на то, что мне нравится ее голосок, я перебиваю ее. – Не только по части еды. Хочешь, чтобы в целом жизнь стала вкусной и разнообразной?

Она моргает недоуменно.

– А кто же не хочет?

– Я нисколько не сомневался в твоем ответе. В таком случае у меня к тебе имеется весьма выгодное предложение, – выставляю руку вперед, не давая ей вставить свое слово. Вижу, что уже насторожена. – Предупреждаю: второго такого шанса у тебя не будет, поэтому советую хорошенько все взвесить. Подумай, как может измениться твоя жизнь, если ты примешь мое предложение.

– Х-хорошо. И что же вы хотите мне предложить? – спрашивает тихо, почти беззвучно и не мигает совсем.

Тут главное не спугнуть раньше времени.

А как не спугнуть того, кто всего вокруг боится?

Но, помнится мне, девочка она наивная. За две тысячи едва свободы не лишилась.

А мое же предложение кардинальным образом отличается от предыдущего. За сдельную работу на кону огромные деньги. Ставка в четыре тысячи раза больше, чем ей предлагали в наркопритоне.

– Свет, ответь, а у тебя мужчины уже были? – захожу издалека.

В первую очередь мне нужно удостовериться, что прекрасный цветок уже был ранее "опылен", иначе разговор потеряет смысл.

Света смотрит на меня в упор и молчит.

– Так ты девственница, да? – уточняю, принимая молчание за нежелание признаваться в своей неопытности. – Просто ответь. В этом ведь нет ничего постыдного…

Осмелев, она перебивает меня:

– Мужчина! – восклицает она, делая выразительный акцент на окончании. – Один мужчина и все!

Что ж, я рад, но довольную улыбку приходится подавлять, потому что самой Свете этот факт, как мне кажется, немного омрачает.

В душе она презирает того мужчину, что сотворил это с ней.  Из-за него ненавидит себя… Ту, которой она стала после него.

Она считает себя грязной, использованной, выброшенной.

– А дети у тебя есть?

Вижу реакцию, но не ту, что ожидал. Света начинает мешкать. Глаза на мокром месте. Зрачки бегают из стороны в сторону, кожа на лице сереет, а над верхней губой проглядывается испарина. Нервничает молодуха знатно от обычного на мой взгляд вопроса.

– Так есть или нет? – давлю.

– Нет, – выдыхает, мотнув головой. – Нет у меня детей.

– А хочешь?

Внезапно Света заходится слезами.

– Хочу! – выпаливает она. – Хочу очень! Хочу своих деток! Хочу увидеть их, на руках подержать. Хочу узнать как они пахнут. Хочу услышать их смех! Хочу! Я всего этого хочу, Назар.