– Да, конечно. Садись… – жестом предложила девушка и медленно опустилась на стул, стоявший у туалетного столика. – Не стой передо мной, – прибавила она еще раз через несколько секунд, поднимая глаза на не шевельнувшегося Жюльена. – Я тебя не приказы выслушивать позвала… Кстати, как твое самочувствие?

– Спасибо лучше, чем вчера… – ответил граф, но садиться не стал, продолжая любоваться девушкой сверху вниз.

– Ох, – Атани скривилась. – Рыбе, которую мы съели, повезло больше. Она умерла быстро, а некоторые из нас сутки маялись желудочным расстройством. Видел бы это Моллери!

Она сделала небольшую паузу, потом слегка повернулась в сторону Жюльена, который смотрел на неё, при этом делая вид, что изучает обивку стен, и сказала:

– Ориентировочно завтра вечером наше путешествие на этом корабле заканчивается, мы прибываем в Рио де ла Плата…

– Да, – кивнул граф, слегка запнувшись, и напрягся.

– Какие у вас планы, месье? – вдруг спросила Атани, откидываясь на спинку стула, и посмотрела на него.

Повисло молчание.

– Я… – граф на секунду замялся, потом заговорил, расхаживая по тесной каюте. – Сразу по прибытии я отправлю письмо Жерому. Я тебе говорил, этот человек знает меня с детства, и я доверяю ему все. Письмо пойдет по материку, и, я предполагаю, доберется быстрее нас. Он успеет все приготовить, – он сделал паузу. – В моей спальне есть выход в соседнюю комнату, которая никогда не использовалась. Я дам приказ приготовить ее для тебя лично. Остальной прислуге будет запрещено входить туда и секрета этой обстановки они знать не будут, – Жюльен опять сделал паузу. – Жерому я безгранично доверяю все, а вот служанки могут болтать лишнее, поэтому пусть это будет предосторожностью, чтобы сохранить чистоту твоего имени. Странный запрет можно представить, как угодно. Например, что молодая графиня придерживается особенных религиозных убеждений, по которым посторонним женщинам вход в её супружескую спальню запрещен… Придумай сама. Тем более, что ты в помощи служанки не нуждаешься…

Атани вскинула брови, по её лицу пробежала веселая улыбка:

– Граф! Вы заметили и это!

Тот густо покраснел:

– Я сделал выводы… – буркнул он.

Атани рассмеялась.

– Меня начинает пугать твоя наблюдательность, Жюльен, – и кивнула. – Допустим…

Это звучало, как просьба продолжать. Граф Секурья несколько секунд зачем-то смотрел на покрывало кровати, потом обернулся и развел руками.

– Для всей Сент-Люсии ты – моя жена. Для всех в доме, кроме Жерома – тоже… Я напоминаю, Атани, ты мне не добыча и не моя жертва. Я… – он смутился. – Я не оставляю надежды на то, что когда-нибудь ты меня полюбишь…

Та глубоко вздохнула и облизала губы.

– Хорошо, – сказала она через полминуты. – Я поняла… Значит, ты решил так. Готовясь утром к этому разговору, я хотела предложить тебе бросить меня в Рио…

Жюльен вскинул брови

– Что, прости?

– Оставить меня и следовать домой, – упрямо повторила Атани. – Так как наша дурацкая комедия ничего не даст, поверь. Фарс, который свяжет по рукам и ногам, и лишит тебя возможности встретить достойную твоей фамилии девушку…

По лицу графа было понятно, что он абсолютно не согласен с её аргументом, но вслух он спросил:

– И что же ты хотела делать, сбежав от меня? Вернуться назад?

– Назад я сейчас не готова. Во-первых, сомневаюсь, что мои люди… то есть, команда «Аврелии» – на острове. Во-вторых, я не готова пока смотреть в глаза родным бедняги Филиппа, хотя он и поступил, как абсолютный безумец… – Атани сделала паузу и заговорила более уверенно, чуть пожав плечами. – С собой денег у меня немного. Если бы мы расстались с тобой, я бы попыталась добраться до Капской колонии. Там у меня открыт счет в банке. Счета на имя Боба, Джорджа и Эдгара, с моим правом ими воспользоваться, есть также в нескольких городах Вест-Индии и Европы. Так что, я бы не пропала, не волнуйся…