– О, нет! – дёрнулась Кассандра, и, спотыкаясь, побежала в сторону бараков.

Чуть подумав, Карла сорвалась следом.

А навстречу им уже бежала одна из белокожих пленниц – Лорэна.

– Скорее! – завизжала она. – Она напала на графиню!

– Какого черта вы лезли?! – рявкнула Кассандра, и на ее угловатом лице обозначились агрессия и недюжинное мужество. – Я же сказала, не входить! Дайте ей выспаться!

И, не слушая, никаких оправданий, она вбежала в женский барак.

Кругом были следы борьбы. Все небольшое имущество живших здесь женщин было разбросано по неровному дощатому полу, а в углу у стены бились двое: графиня Этель Монгори и Марта Суронте. Точнее, драка – это было не совсем применимое слово. Истерически визжа, графиня валялась на полу, стараясь руками и ногами отбиться от своей подруги, которая со свистом стиснув зубы и приглушенно рыча, пыталась дотянуться до ее шеи. Марта Суронте вращала белками глаз, принявшими какой-то неестественно красный цвет, и зловещий скрип ее зубов был слышен всем. Несколько жительниц барака прижались к другой стене, боясь приблизиться. Смелости вмешаться в эту опасную борьбу им не хватало. Все отлично помнили, какую недюжинную силу придавало Марте ее безумие, и о том, какие кровавые полосы она наставила собственной дочери, которую спасло только вмешательство близнецов-пиратов.

Понимая, что бесполезно бросаться на помощь графине с голыми руками, Кассандра ринулась к своей лежанке и полезла под набитый травой матрас. Слегка дрожащими руками она достала связанный веревкой сверток и принялась его разворачивать. Пронзительные крики графини и озлобленное шипение Марты сопровождали эту жуткую картину.

В барак вбежала Карла. Три секунды ей хватило, чтобы оценить ситуацию. Взглянув на Кассандру, которая вскрывала склянку с лекарством, она вдруг с поразительным проворством отпрыгнула к другой стене и затопала ногами, привлекая внимание, потом засунула два пальца в рот и пронзительно свистнула. В эту секунду Карле могла позавидовать сама Атани Дюбарри.

Марта выпрямилась, бросив истязание подруги. Выпятив челюсть, она встала на четвереньки, мотнула головой, затем поднялась на ноги и с азартом бросилась на новую жертву. В этот момент со шприцем в руке к матери кинулась Кассандра, пытаясь воткнуть иглу ей в предплечье. Безумная зарычала, как дикий зверь, и отшвырнула девушку в угол, затем бросилась к выходу из барака. Но достичь его не успела. Карла первая метнулась к дверям, захлопывая их, и оказалась лицом к лицу с Мартой. На лице мужественной вдовы политика не дрогнул ни один мускул: она лишь приподняла руки, прикрывая ими лицо.

Повисла тишина, нарушаемая сопением безумной. На мгновение все подумали, что приступ сейчас кончится, но они ошибались: Марта прохрипела что-то невнятное и с кулаками набросилась на преграждавшую ей выход Карлу. От первого удара та удачно уклонилась, но второго ей было не миновать, если бы не Кассандра. Поднявшись с земли, та подбежала к матери сзади и воткнула иглу ей пониже плеча. Мгновенно спустив лекарство, она отбежала подальше, напряженно наблюдая за происходящим. Больная жалобно взвыла, стиснув зубы. Этот крик напоминал и рык, и плач, и стон. Все вздрогнули.

– Выходим отсюда! – крикнула Кассандра зло. – Что столпились!? Быстро!

Пользуясь тем, что Марта, схватившись за уколотое место, с плачем кружится на месте, все присутствующие женщины, толкаясь, выбежали из барака. Навалившись на дверь, Кассандра лязгнула засовом, и вдруг обессиленно согнулась пополам, словно получив удар в живот. Из ее груди вырвался странный звук, напоминающий бульканье. Все тело била нервная дрожь.