– Ну здравствуй, Сладенький! – Трубка выпала из ослабевшей руки, с треском разлетелся пластиковый корпус, динамик обиженно пискнул и смолк.

Мягкий бархат застит глаза, сладкий запах сирени в воздухе. Две стройные ножки опутывают талию, горячие мячики трутся о спину, острые зубки впиваются в шею, – короткая боль и кровь теплым ручейком стекает за ворот рубашки. Горячие губы блуждают по шее, нежный язычок, медленно и томно собирает утекающую жизнь.

Одна польза от паралича, – материться не могу. Остается ждать, сразу не убьет, – я нужен.

Тонкие пальчики скользят по груди, рвут ткань острыми ногтями, оставляя кровоточащие борозды. Опускаются ниже, легкий смешок сопровождает неравную борьбу ременной застежки. Ну вот, последняя крепость пала, юркие пальчики ныряют за пояс, двигаются, заставляя тело откликнуться, глухой стон срывается с онемевших губ.

– Я вижу, ты мне рад! – Пальчики скользят ниже, сжимаются с неожиданной силой, позвоночник пронзает раскаленная игла, мозг взрывается спазмом наслаждения и боли.

Тьма отступает, вытесняется растущим сиянием хрупкой фигурки. Оглушенный, хватающий ртом воздух, – я медленно умираю в страстном приветствии Мизраэль.

Стройные ножки скользят, перебираясь выше, она извивается, блуждая по моему телу, словно гигантская змея. Нырнув под руку, скользит по груди вверх, пока наши глаза не встречаются. Синие омуты без зрачков, затягивают, обещая удовольствие на грани жизни и смерти. На грани, ведь за ними – смерть.

Жадные губы впиваются в рот, запах сирени накрывает терпкой лавиной. Прокусив острыми зубками нижнюю губу, она отстраняется на вытянутых руках, ноги скрещиваются за спиной. Синие омуты следят, как в месте укуса проступает алая капля, тонкая струйка течет по подбородку, щекоча шею, устремляется вниз. Приникает губами к шее, язычок медленно скользит вверх, собирая капельки. Красная змейка шуршит по щетине подбородка, находит распахнутый рот, сочные, вкуса спелой вишни, губы впиваются, отнимая возможность дышать. Юркая змейка раз за разом ныряет все глубже, опутывая язык, сладкий сок смешивается с кровью, стекает в горло кипящей лавой. Огненный шар падает в желудок. Взрыв сотрясает тело, опаляя внутренности, тьма застит глаза, холодная кисть проникает в грудь, льдом сковывая взбесившееся сердце.

Тело падает с глухим стуком. На пол летит сорванная вешалка, одежда разноцветным пологом накрывает слившиеся тела. Под спиной хрустит, превращаясь в стеклянное крошево, пыльная ваза, осколки врезаются в плоть, но тело уже не чувствует ничего, кроме нарастающего безумного напора. Бешеного танца плоти, рвущего одежду, крушащего кости, дарящего смысл жизни, – отбирая ее.

Сквозь кровавую пелену пробивается свет синих глаз, мерцающих на пепельно сером лице, красивые черты искажены мукой наслаждения, с уголка губ стекает кровь. Словно две звезды, ее глаза вспыхивают все ярче, выжигая душу, обращая внутренности в пепел. Тело напрягается, чувствуя близкую смерть, выдерживая растущий напор. Ее глаза радостно распахнулись, вбирая остатки моей воли, – все, ради этого момента. Ради мига, когда затухающее сознание выбросит остаток сил в попытку обмануть смерть, оставить след в этом мире. Надежда, иллюзия бессмертия, – дать начало новой жизни. Эта надежда и питает ее. Даруя новую жизнь. Ей…

Тело выгнулось дугой, дикий вой разогнал темноту, скрюченные пальцы скребут деревянные полы. Из сумрака смерти проступили выцветшие обои, вещи раскиданы, словно тут бушевал ураган. С хрустом разогнулась закостеневшая спина, из ран дождем сыпались мелкие осколки, кожа затягивается, оставляя сотни белых шрамов. Через пару часов они потемнеют, а уже через сутки ничто не будет напоминать о…