– А я его сегодня увижу? А мы с ним поиграем?

– Нет, Лиса, – мужчина мотнул головой. – Он не будет с нами праздновать Новый год. У него свои дела, заботы. Но я вскоре обязательно вас познакомлю.

– Здо-о-рово, – протянула дочка мечтательно. – Будем с братиком в прятки играть…

Услышав это, я покрылась холодным потом. Моя Василиса сказала так, будто мы с Динэшем живем вместе, расписались. И… вот это вот всё! Не дай бог мужчина решит, что я ей что-то там говорю… Но он вдруг рассмеялся:

– Обязательно поиграете. Рэн у меня когда-то очень любил прятки. И отлично прятался.

Подмигнув мне, Динэш свернул с дороги на узкую одноколейку, однако которая была вычищена чуть ли не до земли.

Проехав ещё от силы пару минут, мы наконец-то увидели дом.

Поскольку дорога была неблизкая, небо уже начало темнеть, и в легких, сгущающихся сумерках первое, что бросилось в глаза – все елки перед домом были украшены гирляндами. Двухэтажный особняк, сложенный из брусьев, покрашенных тёмно-синей и белой краской, тоже весь светился и переливался.

– Какая кр-расота! – выдохнула дочка.

– Красоты вокруг много не бывает, – он улыбнулся мне. Отчего меня уже бросило в жар. И захотелось прямо на ходу выброситься из машины в сугроб. Чтобы хоть немного охладить голову и понизить градус, что с каждой минутой только нарастал, и я готова была растечься от этих намеков и полунамеков, а также завуалированных комплиментов, лужицей.

Остановив машину напротив входа, Динэш помог нам выйти, взял нашу сумку. Поймал Василису, которая нарезала круги вокруг ёлки, а я, одетая в сапоги на каблуках, и не пыталась угнаться за этой юркой шкодой. И повёл внутрь дома.

Там, как и снаружи, всё было украшено, светилось и переливалось. Но было выполнено так, что глаза не слезились, и не хотелось щёлкнуть рубильником.

– Ого! – только и сказала Василиса, открыв рот. И, пока она застыла, я махом сняла с неё верхнюю одежду. Поблагодарила мужчину, когда он помог мне.

– Давайте я покажу вам ваши комнаты, – подхватив ребёнка, меня взяв за руку, он кивнул в сторону лестницы.

Поднявшись на второй этаж, Динэш свернул в левое крыло и отворил первую дверь:

– Это комната твоя, маленькая принцесса, – подмигнув Лисёнку, он опустил её на пол. А та вновь застыла, открыв ротик.

Комната, и правда, была, как у принцесс в мультиках. Вся в розовых и белых тонах. Кроватка с резным основанием, на котором была изображена корона. Балдахин из розового тюля. Рюшечки, оборочки.

– Обалдеть! – вдруг выдала дочка. И стремглав влетела внутрь.

– Пойдем.

Потянув меня за руку, мужчина отворил дверь напротив Василисиной комнаты. И я с трудом сдержала тяжелый вздох: у меня была самая обычная спальня. Светлые тона. Скучно и уныло. Не скажу, что я бы хотела такую же яркую и с рюшечками, как у дочки. Точно нет. Но было видно, что ту комнату Динэш… приказал подготовить, сомневаюсь, что сам это делал, специально для Василисы. И настроение, пусть я того и не желала, немного испортилось.

Однако, когда мужчина, поставив сумку у шкафа, подошел ко мне и аккуратно положил руку на бедро, я вмиг забыла, о чем думала до этого.

– Обустраивайтесь. Отдыхайте. Буду ждать вас внизу.

– Я быстро, – кивнув, я так и не сдвинулась с места. – Наверное, надо чем-то помочь… – и снова я стояла, смотря в его глаза. И утонув в их глубине.

– Помочь? – Динэш отрицательно мотнул головой. – Всё практически готово. Я решил, что не стоит уподобляться вашим традициям и ночью устраивать настоящее застолье. Легкие закуски, напитки… Ты не против?

– Нет, конечно.

И я придерживалась такого же мнения. Что Новый год – это не повод умирать от обжорства ночью.