Если вы, моя прекрасная незнакомка, читаете этот текст, значит, заклинание сработало, и вы именно та, кого я искал. А я скоро прибуду. Настоятельно прошу Вас не уходить далеко и не выпускать эту книгу из рук.

P.S. Можно с ребёнком».

Я нахмурилась, пытаясь понять, что только что прочитала. Мне показалось, написал это какой-то ненормальный или просто шутник, подражая колонкам газет из девяностых, где печатали объявления о поиске второй половинки. Правда этот приплел ещё зачем-то сюда другой мир…

«Розыгрыш!» – мелькнула мысль в моей голове, и я, отняв взгляд от книги, быстро огляделась, пытаясь увидеть скрытую камеру или хотя бы кого-то подозрительного. Однако в магазине было всё так же тихо.

Мои брови сошлись ещё сильнее на переносице, приподняв очки, я потерла глаз тыльной стороной ладони и решительно перевернула страницу. И увидела на странице слева:

«Активация перехода через:»

А на правой цифру: «7», через секунду она сменилась прямо на моих глазах на «6», затем на «5». И, пока я зачарованно, с открытым ртом от удивления, следила за ними, счетчик дошел до «1», а затем я услышала какой-то грохот.

Сразу следом за этим шумом звонкий, восторженный голосок моей дочки:

– Ой, рожки! Мама, у дяди рожки!.. – громко протараторила она без каких-либо пауз. – Ой! Мама! Рожки пропали!.. Но были! Я видела! – и более тихим, видимо, обращаясь уже к кому-то другому, защебетала: – Дяденька! А куда они делись? А откуда вы? А почему вы лежите? Вы упали? Вам больно? – не давая никому и слова вставить.

А я, сорвавшись с места, вылетела из-за высоких стеллажей, едва не столкнувшись с продавщицей, которая тоже выглянула, чтобы проверить, что происходит.

– Извините! – выпалила ей и, увидев дочку, спокойно сидящую на детском стульчике у желтого столика, там, где я её и оставила, облегченно выдохнула. И только после этого посмотрела на лежащего прямо на полу, рядом с ней, мужчину. И моя челюсть в буквальном смысле рухнула вниз.

Мужчина был… большой. Мой Лисёнок, девочка четырех лет, могла бы, наверное, запросто уместиться в его ладонях. Высокий, широкоплечий.

«Баскетболист, наверное», – мелькнуло где-то на задворках сознания. Однако я сразу же решила, что эта глупая идея. Скорее, он в своем шикарном черном пиджаке, более напоминавшем какой-то камзол, походил на актера. Да ещё и эти темные, как смоль, длинные волосы, заплетенную в косу… Сомнительно, что заниматься спортом удобно с такими.

– Мама! – увидев меня, Лисёнок указала пухленьким пальчиком на мужчину. – Давай ему бумажку красивую с кисками приклеим!

– Бумажку?

– Пвастырь!

– И куда клеить-то? – я ещё раз посмотрела на мужчину, что продолжал лежать на полу. При этом он был не бездыханный, не стонал, просто спокойно протирал глаза. – И зачем?

– Ну он ударился! На… – дочка забавно сморщилась, задумавшись, и выдала: – На лобик!

– У меня пластырей не хватит, чтобы его лобик заклеить, – хмыкнула я, но, сделав шаг, обратилась к мужчине: – Вы ударились? Может, стоит скорую вызвать?

– Тар’э хар’шшар, – пробормотал он на странном языке густым, бархатным баритоном и, приподняв голову, посмотрел на мою дочку: – Шар’ар эра’шшара!

Мне показалось, его голос окрасился недовольной интонацией. И, поскольку он был совсем рядом с Василиской, смотрел в этот момент на неё, я в два шага преодолела расстояние между нами:

– Что… – договорить предложение я не смогла. И напрочь забыла, что вообще хотела сказать. Потому что мужчина посмотрел на меня, и, встретившись с ним взглядом, я потонула в его странных бездонных синих глазах с бирюзовыми прожилками.

– Аш’таар! – голос его стал более тягучим, и, прищурившись, он плавно словно перетек из лежачего положения в сидячее.