– Посмотреть бы, – мечтательно протянула я.

Серый раздул ноздри, сглотнул, с явным усилием сделал полшага назад.

– На мою силушку молодецкую? – ухмыльнулся он с таким вызовом… с таким подтекстом…

Черт. Зря это он – шаг назад и руки в брюки. Мне ж теперь видно… силушку его. Молодецкую. Двухдюймового калибра. Черт.

– На то, как отстроено, – выдохнула я, собрав в кулак последние остатки морали и нравственности.

Он засмеялся, запрокинув голову. Открывая шею – сильную, жилистую, с четко проступающими синеватыми венами. Ему кто-то говорил, что это противозаконно, вот так выставляться напоказ? Так, что отчаянно хочется коснуться губами, прикусить – так, где бьется под кожей пульс.

Оборвав смех, он молча глянул на меня, качнулся вперед… и, быстро поцеловав в макушку, отступил.

– Стой здесь. Никуда не уходи. И ни с кем не разговаривай. Я сейчас, только машину подгоню.

Меня накрыло обидой и разочарованием пополам с облегчением. Все же я не в том прекрасном возрасте, чтобы трахаться под окнами чужого отеля. Даже чтобы трахаться в чужом номере неважно какого отеля.

Серый успел отойти всего на несколько шагов, как из раздвижных дверей показалась высокая – почти с него ростом – фигура. В белом. С ниспадающими на плечи волосам. Вся из себя грозно-обвиняющая фигура, прямо аллегорическое Возмездие.

– Вы в меня стреляли! – заявило Возмездие полным ярости бархатно-прекрасным голосом и ступило под фонарь.

– Ле-ва! – почти простонал Серый. – Не до тебя.

– Вы… – нахмурил безупречные брови царь звездей.

– Видео пришлю, – оборвал гамлетовский монолог Серый. – Ты и там богичен. Только умоляю: закрой рот.

Лев кинул на меня оценивающий взгляд. Искривил губы в усмешечке. Вдохнул, чтобы что-то еще выдать. Но его опять – профессионально! – заткнул Серый.

– И не смей разговаривать с Кариной, – велел он с интонациями голодного медведя. Белого, который характером хуже носорога. – Она не любит певцов.

Взгляд Львы стал недоумевающим. Очень. Но заткнуться он не смог. Принципы не позволили.

– Добрый вечер. Приятно с вами познакомиться, Карина, – практически пропел он: бархат, соблазн и очарование с легким привкусом сволочизма.

Ах, какой мужчина! Не зря в него Ваня стрелял. Я бы – тоже. С кайфом.

– Добрый, – отозвалась я.

Сволочной царь звездей оказался достаточно чутким к интонациям и взглядам. И быстрым. Ретировался мгновенно. Сразу чувствуется опыт сохранения медиа-лица от встречи с кулаками, кирпичами и всем тем, чего медийное лицо просит.

В легком восторге от встречи я даже не заметила, как Серый исчез и появился – на сдержанно рычащем крузаке. Вышел, распахнул передо мной переднюю дверь.

– Знал бы я – ни за что б… – пробормотал под нос, глянул на меня – и замолк.

– Что бы ты – ни за что? – все же спросила я, пристегивая ремень.

– Год я прожил спокойно, безо всякого музыкального сопровождения. Занимался своими базами отдыха. А тут смотри, как завертелось, – вздохнул он и пристегнулся.

Тронулся с места – так аккуратно и плавно, что будь у меня у руках стаканчик с кофе, не то что не плеснул, не дрогнул бы.

– Как завертелось, Сереж? – и не подумала отстать я, видимо, бархатный сволочизм передался мне воздушно-капельным путем.

– Я не могу уехать в леса, – улыбнулся Серый. – А отчеты управляющих мне не нравятся…

– Почему? – о да, сволочизм неплохо помогает отвлечься от желания кого-то поцеловать прямо сейчас. Или хотя бы положить ладонь на колено. Крепкое такое, горячее, чертовски привлекательное колено.

– Слишком красивые отчеты, так не бывает. На Камчатку я так и не слетал. И ты… – он перехватил мой нескромный взгляд, рвано выдохнул и с усилием посмотрел на виляющую между деревьев дорогу.