То получи. Сначала – дурацкие какие-то гайцы. И не постеснялись остановить машину с номерами такого плана, что… Вот Петр Иванович удивится, когда узнает. Кстати, большое спасибо ему за карабин, юморист-затейник, блин. Хоть бы предупредил что ли. Потому что футляру с карабином, принадлежащим, на самом деле, Томбасову, больше всех удивился сам Сергей.

Карабина не должно было быть в Сочи. Ну, не собирался же Олег искать тут медведей, право слово. На кой черт начальник охраны притащил его? И ведь если предъявить свое возмущение, то что ответит милейший гэбист? Которых, как известно, бывших не бывает? Правильно. «Лучше выстрелить и перезарядить, чем спрашивать: «Кто там?»

Хорошо хоть ружье осталось в багажнике крузака. И он не выпалил по любопытствующим особям детского полу. Эх, а вот можно карабин зарядить солью?

Надо бы узнать.

Водопады. Злость и смех.

Вот странно. Но подлючие узкие джинсы натянулись лихо и быстро. И когда в грот – «только для своих, никто это место не знает…» – заглянули пионэры, то все было вполне пристойно. Ну, двое взрослых людей, мокрых насквозь и старательно любующихся водопадами. Так лето же. Город-курорт Сочи, который, как известно, приветствует всех.

Юные смертники скроили весьма и весьма глумливые лица. Сергей посмотрел на Карину, та – на него. И… оба неприлично, захлебываясь заржали. Физиономии у детей стали огорченными.

– Куда полезли?.. – услышали все вопль несчастной сопровождающей. Два, четыре, восемь… Где Сережа и Ваня?

Мальчишки вздохнули.

– Сергей. Иван!

И столько мата в педагогическом голосе… Столько же, сколько у него в голове, не меньше.

– Да там они, – радостные детские голоса сдали беглецов.

– Вы что здесь делаете? – рявкнула дама, заглядывая в грот. – Карина, привет.

– Привет, – обреченно ответила рыжая.

А потом… Потом они с рыжей бестией и вовсе согнулись пополам. От истеричного, неудержимого до боли в животе и слез из глаз смеха.

Романтика, одиночество. Красота ж. Хорошо, что джинсы стали насмерть на страже нравственности, а то получился бы секс в компании пионеров и сопровождающих их лиц с матюгальником.

– Вот тебе и уединенное место, – проворчал Сергей, когда чуть сумел остановиться.

– Все меняется, – проговорила женщина-мечта. Задыхаясь от смеха.

Сергей же… снова засунул голову под водопад. Уже целенаправленно. Где его хваленая флегматичность?

– Эх. Хорошо, – вынырнул он. – Твои пионеры – епическая сила. Антисекасная.

– Епучая они сила, – покачала головой Карина, – убила бы.

Понимающий и поддерживающий хмык был ей ответом.

– Вот поэтому Камчатка лучше, – широко улыбнулся он. – Там, скорее, встретишь медведя, чем людей.

– Этим утром я даже не буду с тобой спорить, – махнула рукой Карина. – Камчатка так Камчатка. Погнали прям сейчас. Еды, думаю, хватит.

– Ты не будешь спорить? – он сделал большие, круглые глаза. – А что так?

В ответ она подошла – и поцеловала. Нежно. Многообещающе.

К сожалению, пионеры были только первыми ласточками. Место оказалось весьма и весьма обжито всеми, кто возил туристические группы.

– Эх, – только и проговорила Карина, озираясь около машины на толпы. – Эх…

Сергей, достал полотенце из багажника, закутал Карину и энергично растирал ее.

– У тебя есть, во что переодеться?

– Нет. А у тебя?

– Не знаю, но скорее всего…

Он нырнул в багажник, провел там изыскания:

– Есть.

Нашлась даже футболка для Карины. Она выглядела как вполне себе платье-мешок. И Сергей посматривал на это все весьма плотоядно.

– Погоди, я соображаю, – потерла она лоб. – Ну, где-то что-то должно быть безлюдное!

«Олеся, Олеся, Олеся-а-а», – взвыл его телефон. Наверное, сговорившись с джинсами и пионерами стоять на страже нравственности.