Возвращаясь мысленно к Грину Тимофеевичу, она как-то не оценивала его с подобной стороны. И вся эта большая, богатая, запущенная квартира вносила в душу Тамары, успокоение и надежность. Намерение перебраться за город, на дачу, ее сейчас не занимало. Растаяло, как сахар в чае, сохранив лишь какую-то «сладкую» память об удачно завершенной затее.

Так она и уснула на раскинутом старом диване в уютной, пахнувшей пылью комнате. Проснулась в половине двенадцатого. Такого с ней давно не было. У Нади, на Восстания, она просыпалась рано от уличного шума. Да и Надя не особенно стеснялась, собираясь в свою стоматологию. А тут тишина…

Тамара оперлась на локоть и приподнялась. Вслушалась. Грин Тимофеевич дома, нет? Вроде бы собирался куда-то уходить.

Наверняка ушел…

Тамара выпростала ноги из-под пледа, толстого, мохнатого и легкого, словно пена над кофе гляссе. Шевельнула пальцами, как бы пытаясь затереть следы лака на ногтях. Прошлым летом она сделала педикюр, когда босоножки чешские купила. Но краска на ногтях ее смущала, пальцы казались чужими. Маленькие, изящные, они будто жили своей жизнью, прячась внизу и чего-то стесняясь. Как-то Игорь – вологодский «керосинщик» – обратил на них внимание. Разглядывал, целовал, обмусоливал, словно ребенок соску. Тамару это смешило и немного пугало. Извращение какое-то…

Конец ознакомительного фрагмента.