Фина охнула от боли, когда встала ногами на землю. Хотела возмутиться, что никуда она идти не сможет. Пусть уже убивает ее прямо здесь, посреди леса, и закопает в первом же сугробе.

Но нет, оказалось, что Псих притащил ее к небольшому лесному домику, врезанному в кусок скалы. На вид жилище выглядело вполне мило. А главное, если верить приветливо распахнутой двери, внутри было тепло.

— Нужно переждать, пока буря не уляжется, — пробормотал Псих, подтолкнул девушку в спину, освободив дорогу и себе.

За стенами домика взметнулись порывы ураганного ветра, ощутимо хлестнули по стенам домишки, залепили окна комьями грязи вперемешку со снегом и дождем.

Фина зябко поежилась, понимая, что находиться сейчас за пределами укрытия — самоубийство.

И девушка по инерции шагнула вглубь домика, вскрикнув от острой, пронзившей голень боли, ухватилась ладонью за стену. Крепкие руки вновь подхватили ее и понесли вперед, минуя небольшой коридор. Когда Руфина оказалась в комнате, не отличавшейся обилием мебели, но где имелось все необходимое, включая стол, стулья, диван и кухонную зону. Девушка жадно втянула носом аромат тепла, уюта и… готового ужина. Жадный взор задержался на плите.

— Садись, осмотрю ногу, — глухо обронил советник и подтянул табурет ближе к Руфине.

Девушка послушно села, закусила губу, чтобы не показать, насколько было больно. Вот только перелома ей сейчас не хватало!

****

Фина пригрелась, сидя в теплой, уютной комнате. За спиной в печке приятно потрескивали дрова, руки грела огромная чашка с ароматным травяным чаем, щедро сдобренным медом, а тело медленно расслаблялось настолько, что уже даже суровый, хмурый и молчаливый хозяин дома не казался таким страшным, как при первой встречи.

Боль в ноге медленно исчезала благодаря жутко вонючей мази. И двигаться совершенно не хотелось. А хотелось спать.

К тому же и ужин был очень сытным и вкусным, пусть и состоял из жареного мяса, хрустящего хлеба и овощей.

Руфина вздохнула, взглянула за окно. Буря так и не стихла. Крупные капли стекали по прозрачному стеклу, словно намекали, что пока лучше сидеть в укрытии.

— Я сообщил охране, что ты в безопасности, — Эрлинг нарушил тишину, повисшую в комнате.

Фина вздрогнула от тембра глубокого, рокочущего, но вместе с тем… волнующего голоса. Должно быть, Руфина Кьелл что-то важное повредила там, на склоне. Например, голову. И теперь последствия проявились. Иначе как объяснить то, что советник Рандолф Эрлинг перестал казаться ей Психом?

Руфина предположила, что если уж не травма всему виной, то наверняка — травяной чай. И раз уж девушка не может вернуться в свой шалаш, то лучше бы постараться уснуть.

Эрлинг будто прочел ее мысли, прошел к закрытой двери и распахнул ее.

— Спальня там. До рассвета погода не изменится.

Короткая фраза заставила Фину дико смутиться. Еще утром она тряслась от страха, ощущая на себе буравящий взор диких глаз. А уже ночью — оказалась наедине с советником, в его доме.

Широко распахнув глаза, Руфина наблюдала, как Эрлинг достает плед и подушку из шкафа и несет их на диван. И девушка поняла, что мебель в гостиной не предназначена для того, чтобы на ней спал такой великан, как советник. А потому Кьелл, поднявшись с табурета, шагнула вперед.

— Давайте я посплю здесь? Неудобно вас стеснять, советник Эрлинг, — негромко предложила девушка.

— Спальня там! — жестче повторил волк и, развернувшись, вышел из дома прямо в непогоду.

Фина растерялась, оставшись наедине со своими мыслями и весело потрескивающими поленьями в обжигающем пламени огня.

Но да, волчица невероятно устала, валилась с ног, и уже было совсем не до правил приличия. И потом, никто ведь не узнает, где и с кем она провела ночь, пусть и в разных постелях, но под одной крышей. Не станет ведь Рандолф распускать слухи, которые могут навредить его собственной репутации и поставить преподавательскую карьеру под угрозу?