— Адиль как-то подрался, его хотели в участок забрать, — говорю я вслух. — Перед полицейскими его девушкой прикинулась… Целое представление разыграла. Стала жаловаться, что на меня напали, а он защищал… Расплакалась даже…

Я невольно улыбаюсь своей былой бесшабашности. Парней, с которыми сцепился Адиль, запросто могли найти, и выяснилось бы, что никто меня не трогал. Но тогда я на все была готова, чтобы его защитить.  Лишь бы он наконец посмотрел на меня по-настоящему.

— И что? — хмыкает Аня. — Он расчувствовался?

— Не знаю. Но домой проводил. Квартира была пустой, потому что мама с отчимом где-то отдыхали, и я предложила ему подняться.

Смолкнув, опускаю взгляд себе на ладони. Зачем я все это рассказываю? От воспоминаний становится только хуже. Вся злость вмиг куда-то улетучивается, и в груди появляется забытое ощущение тепла.

— И он, конечно, поднялся, — подсказывает Аня. 

Я делаю глоток остывшей воды и встряхиваю головой.

— Слушай, давай тему сменим? 

Аня не настаивает и с энтузиазмом переключается на рассказ о подарках,. Я слушаю вполуха, потому что мысли уже давно покинули пределы этого дома и переместились в старую родительскую квартиру с высокими сталинскими потолками и окном с видом на парк.

Да, Адиль поднялся, но даже пальцем меня не тронул, хотя я делала все, чтобы случилось обратное. Мы просто лежали на моей кровати в одежде и до утра разговаривали. Я рассказывала про детство, про то, как сильно любила отца и переживала из-за развода родителей, а Адиль — что с двенадцати лет увлекается мотоциклами и что огромный уродливый шрам на его руке появился, когда он перелезал через забор, спасаясь от пьяницы-отца, гнавшегося за ним с топором.  

Пусть многие и говорили, что мы совершенно разные, но с Адилем у меня было гораздо больше общего, чем с остальными. 

8. 8

— Слушай, я пойду проверю, как Робсон, ладно? — Осушив бокал, Аня спрыгивает с барного стула. — Вдруг он там наши деньги вчистую проигрывает. Вы ведь с Димасом у нас остаетесь, да? 

Я киваю. На деле предпочла бы вернуться домой, но мы оба пили, а ехать домой на такси и потом с утра забирать машину — слишком проблематично. 

Допив свой чай без заварки, тоже встаю, решив поискать Диму. Прошлому удалось в очередной раз затащить меня в сети воспоминаний, и нужно срочно из них выбираться. Пусть у нас с Димой не все бывает гладко, но в том, что между нами настоящие чувства, я не сомневаюсь. Моя любовь к нему не такая, как была к Адилю, но тем и лучше. Она более здоровая, взрослая, правильная. Наши ссоры никогда не перерастают в скандалы и крики, потому что Дима умеет вовремя остановиться и сделать первый шаг к примирению. Адиль не умел. Мы могли часами орать друг на друга и перебить все, что подвернется под руку, — от ваз до мобильных телефонов. Потом Адиль, оглушительно шарахнув дверью, уходил, а я выскакивала за ним в подъезд в слезах и сыпала проклятиями. От отчаяния и беспомощности говорила всякую чушь, не имеющую отношения к действительности: как сильно ненавижу его и что больше никогда-никогда не захочу видеть. Я мечтала находиться с ним рядом каждую минуту,даже в ссоре, и не желала, чтобы он уходил.

— Слушай, ты не знаешь, где взять минералку? 

Голос, раздавшийся из дверей, заставляет меня обернуться, и нервы моментально начинают искрить неприятием. На кухню входит она — Мила. Или Валя… Та девка, которая была в комнате с Адилем. 

Ее волосы растрепаны, рот вызывающе распух. Неужели нельзя было сначала привести себя в порядок? За какую-то секунду я начинаю ненавидеть в ней все: загорелую кожу, объемную грудь, спрятанную под водолазкой, и поблескивающий педикюр.