– Не уверена, все ли. Я сама догадалась, что дело нечисто, и заставила его признаться. Теперь жалею.

– Зря. Это только кажется, что проще идти по жизни, надев шоры на глаза. Рано или поздно то, чего боишься, все равно догонит. – Она ласково улыбнулась и перевела взгляд на собеседницу. – Чего ты испугалась? Его?

– Не знаю, – жалобно отозвалась Катя. – Я так хотела, чтобы у нас все сложилось. Надеялась на нормальные отношения. А оказалось, что я и сама-то ненормальная, а он так вообще... Я теперь даже не знаю, нужна ли ему, или от меня просто вкусно пахнет.

– Нужна. Ты нужна ему гораздо сильнее, чем он тебе, и чем сам думает. Не стану врать, что будет легко, но хотя бы попробуй. Не бросай его сгоряча.

– Если бы я не была такой дурой, сбежала бы, роняя тапки, но я не могу, – выдохнула Катя. Сама мысль о том, что она больше никогда его не увидит, доставляла почти физическую боль. – Такое чувство, будто меня обманули. Наверное, можно было догадаться – ну не бывает все так идеально, где-то точно есть подвох.

– Да живите вы, как хотите, кто ж запрещает? – воскликнула Мария Андреевна, нечаянно повысив голос.

Дима прервал свое занятие и обернулся. Встретившись с ним взглядом, Катя смутилась – показалось, он догадался, что они обсуждают его за спиной. От волнения она чересчур сильно сжала бокал, тонкое стекло хрустнуло, осколок полоснул по ладони. Вдоль руки тут же побежала красная струйка.

– Ну что же ты! – воскликнул Дима, спрыгнул со стула и подошел к ней. – Дай-ка посмотрю.

Взяв ее за руку, он аккуратно забрал обломок бокала и салфетку, промокнул ранку и накрыл ладонью. Боль тут же прекратилась, словно ее выключили. Лицо его при этом на миг исказила гримаса.

– Тебе больно? – догадалась Катя.

– Пустяки.

– Значит, каждый раз, когда мне становилось легче...

– Забей. Просто будь осторожнее, чтобы я хотя бы успевал приводить тебя в порядок.

Он погладил ее ладонь кончиками пальцев – на месте свежего пореза ни следа не осталось. Гладкая кожа, ни намека на рубец.

– Спасибо. Только если это так, то не нужно...

– Перестань, – перебил он. – Давайте закончим и сделаем перерыв, я что-то проголодался.

Прежде чем Катя успела что-то еще сказать, он отошел и вернулся к мытью окон – им оставалось только протереть подоконники.

– Неужели когда он меня лечит, то забирает боль себе? – спросила она у Марии Андреевны. – Как же тогда ему было больно там, в больнице! А я даже не заметила.

– Да, он чувствует ее, и тратит много сил. Но вреда ему это не причиняет. Дмитрий быстро восстанавливается, не переживай.

– Если бы знала, никогда бы не позволила!

Мария Андреевна покачала головой и велела Кате пойти помыть руку, все еще испачканную кровью. А заодно поставить чайник.

– Ты не должна отказываться от помощи. Он по своей воле хочет страдать вместо тебя, и это непросто принять, я понимаю. Но так он выражает свои чувства. Кажется мне, это веское доказательство того, что ты для него не просто лакомый кусочек, – сказала она. – Иди же, пора на стол накрывать!

Позже все четверо пили чай с сэндвичами и печеньем. Сима рассказывала, какие экзамены планирует сдавать на будущий год. Она хотела поступить в ветеринарный колледж, и Катя в который раз удивилась проницательности хозяйки «Котейной» – лучшей помощницы было не найти.

Пятнистый котенок затеял игру с распустившейся завязкой фартука девочки. Его товарища нигде не было видно, а взрослым кошкам его приставания надоели. Вот он и бегал целый день вокруг Симы, требуя внимания.

– А где Снежок? – спросила Катя, поискав глазами черного котенка. – Неужели забрали?