– Переезжай ко мне, – тихо проговорил Дима.

Катя поперхнулась, чай пошел носом и разлетелся брызгами. Он заботливо похлопал ее по спине.

– Я не могу, – возразила она, откашлявшись. – Слишком неожиданно, понимаешь? Дай мне время. Пожалуйста.

– Я не хочу на тебя давить, просто подумай, хорошо? – попросил он ласково. Катя кивнула. – Сегодня останешься?

– А мы уже закончили? – жалобно протянула она.

– Нет уж. Мы только начали, – ответил он, прикусывая мочку ее уха.

Сильно, почти до боли – наверняка след останется, но Катя решила не думать об этом. Она вообще отключила голову до того момента, когда устроилась у него на плече, засыпая. Какая-то мысль все крутилась на дне сознания, не то чтобы тревожа, но напрягая ощущением, будто что-то она упустила. Какую-то странность.

Сегодняшнее выступление? Дима, столько времени не решавшийся ее даже обнять, вдруг привел ее сюда, да еще предлагает к нему переехать? Нет, не то... Все-таки выступление. Танец, огонь, огненное дыхание... Керосин, который не пахнет. И теплый чай, который она только что допила.

– Этот чай, который мы пили, ты с площади забрал? – спросила Катя, чтобы избавиться от навязчивых раздумий.

– Что? – сонно отозвался Дмитрий и поправил одеяло, накрывая ее плечо. – Спи давай.

Она улеглась поуютнее, обняла его крепче и уснула. И беззаботно проспала до утра, так хорошо и спокойно, как давным-давно не бывало.

15. Глава 14

Сон был таким крепким, таким безмятежным и сладким, и ничто его не потревожило. Катя не заметила даже, как Дмитрий встал и ушел – проснулась она в одиночестве. Сквозь приоткрытое окно светило солнце и доносилось яростное чириканье воробьев, гнездившихся под крышей. Похоже, она проспала все утро, и «Котейная» уже открылась.

Катя села и огляделась. На краю кровати лежал белый махровый халат, какие любят выдавать в гостиницах. Рядом на полу стояли белые же тапочки. Ее одежда аккуратной стопочкой была сложена на тумбочке – не иначе, Дима постарался, ведь вчера ночью вещи летели на пол как попало.

Представив, что сейчас спустится вниз и встретит там Марию Андреевну, которая наверняка их слышала, и Симу, которая догадается, что она здесь ночевала, Катя почувствовала, как запылали уши. Может, тихонько слинять через двор? Еще лучше! Как будто она какое-то преступление совершила.

– Ладно, пойду сперва в душ, – решила она. – В любом случае надо привести себя в порядок.

Когда она вышла, одетая в свои вещи (разгуливать по чужому дому в халате было неловко, даже по спальне), в нос ударил дразнящий запах кофе и поджаренного хлеба. На кровати стоял поднос с завтраком, а рядом сидел Дима и улыбался во все тридцать два зуба.

– Доброе утро, соня! – проговорил он, поднимаясь. – Как спалось? Как себя чувствуешь?

– Неловко, – призналась Катя. – А вообще такой вопрос по утрам мне только дежурный врач задавал, когда в больнице лежала.

Не обращая внимания на шпильку в свой адрес, он шагнул ближе, взял ее за подбородок и внимательно посмотрел в глаза. Удовлетворенно прищурился.

– Я и сам вижу, что хорошо. Но завтрак не помешает. Ты не против кофе, тостов и яйца пашот? Или хочешь что-нибудь другое? – Он обнял ее за талию, и вопрос прозвучал двусмысленно.

– Очень хочу, – тихонько ответила она, кладя руки ему на плечи. – Но прямо сейчас нельзя. Давай лучше я кофе выпью и пойду домой потихоньку.

– Почему? Я же вижу, ты совсем не устала, наоборот, еще осталась нерастраченная... – он осекся и спрятал взгляд за ресницами. – В смысле, я не хочу тебя пока отпускать.

– А тебе случайно работать не надо? – вспыхнула Катя. – И вообще, я так не могу. Мария Андреевна...