— Почему это? — нахмурился объект наблюдений.

— Задумчивый больно. Я прямо-таки вижу, как ореол загадочности вокруг тебя витает, — высказалась сестра. — Ты чего? Того, да?

— Чего того? — складка между бровями стала ещё глубже.

— Влюбился? — осторожно предположила Павла.

На это предположение Артемьев тяжело вздохнул и отложил недоеденный бутерброд. Кусок в горло не полез.

— О нет, — воскликнула она, явно стараясь не рассмеяться. — Неужели это случилось?

— Случилось, — грустно подтвердил Артемьев.

— И кто эта счастливица? — прищурив глаза, поинтересовалась девушка.

Пашка тяжело вздохнул еще один раз, грустно посмотрел на недоеденный бутерброд. Внезапно аппетит пропал.

— Настя, — в конце концов ответил он, сам не понимая отчего откровенничает с малой. Ведь посмеется она над ним.

— Аллилуйя! — возрадовалась Павла, вскочила с места и стала отплясывать танец африканских аборигенов. Паша лишь кисло смотрел на радостную сестрицу. — Ну наконец-то! Когда свадьба?

— Через месяц, — ответил Павел и отодвинул тарелку.

— Ого, — восхитилась малая, — быстрый ты, однако!

— Это не я, — скривился молодой человек, — это Толя у нас быстрый.

Думать о женихе Насти совсем не хотелось, потому что, когда Паша о Горлове вспоминал, ему хотелось что-то разбить. Или убить.

— Какой Толя?

— Такой Толя, — Паша разозлился, но не на сестру, а на себя самого потому, что допустил все это. — Анатолий Горлов, жених Насти.

— Опаньки, — присвистнула Павла. — Настя устала ждать тебя и решила охмурить ПрЫнца! Молодец девочка!

— Прынца? — Павел послал недовольный взгляд сестре. Было видно, что она специально коверкает слово, и не знание правил русского языка тут не причём.

— Угу, — девушка проигнорировала грозный вид братца. — У нас девчонки в фитнес-клубе все от него без ума. Пытаются всеми способами привлечь его внимание к себе, а он нос воротит. Высокомерия выше крыше, вот я его и прозвала прЫнцем!

— Да-а-а, — протянул Пашка, — занятно. Так ты тоже на него запала?

— Э-э-э, нет, — Павла активно отрицательно покачала головой. — Не люблю я прЫнцев, я больше по брутальным мужикам спец!

— И даже не пыталась закадрить его? — спросил Павел. Отчего-то ему показалось, что сестра что-то не договаривает.

— Ну, если считать тот случай, когда я пятикилограммовую гантель Толику на ногу нечаянно уронила, попыткой соблазнения, то да, — фыркнула Артемьева, встряхнув непокорной гривой.

Пашка представил себе эту картину и рассмеялся. Всё-таки его сестра неподражаема.

— Ты лучше расскажи мне, что у вас с Настей произошло, — оборвала его смех сестра.

Артемьев сразу же перестал смеяться и присмирел. Подумав немного, решил, что ничего страшного не произойдет, если Павла все узнает. Может даже поможет дельным советом. Так он и поступил.

— Знаешь, Паша, у тебя серьезные проблемы, — задумчиво пробормотала Артемьева, выслушав брата. — Настя ведь упрямая жутко, трудно тебе будет ее переубедить. Но я тебе помогу! Что только не сделаешь ради любимого братца…

Отчего-то предложение помощи звучало очень устрашающе. Может потому что его ставили перед фактом, а не спрашивали?

— И чем же ты мне поможешь? — осторожно поинтересовался Паша, печенкой чувствуя неприятности.

— Своими гениальными идеями, конечно же! — воскликнула сестрица, подмигнув. — Будем уводить твою красавицу у Толика! И я тебе в этом непростом деле буду активно помогать!

Да-а, вот и кто его за язык тянул, спрашивается?

8. Глава 7

Чуть позже Павел стоял у двери квартиры семьи Васильевых и не решался постучать в неё. Он никогда не относил себя к нерешительным людям. Пашка делал всё что хотел и редко интересовался чужим мнением. Конечно в рамках разумного, хотя он и сам признавал, что термин "разумность" воспринималась им и другими людьми по-разному. Артемьев зачастую различные жизненные ситуации воспринимал, как вызов и имел репутацию соответствующую своему поведению. Своеобразный бунтарь, вот только сейчас этот бунтарь не решался на элементарное действие — стук в дверь. Это было смешно, если учесть сколько раз за свою жизнь он появлялся на пороге квартиры номер три, правда раньше Павел не сознавал всех тех чувств, испытываемых им в отношении проживающей здесь девушки.