– Яблоко, Мей, – потребовала она. – Дай яблоко! Женщина вынула из корзины яблоко и протянула ей.

– Какая хорошенькая девочка, – сказала она, расплываясь в улыбке. – И такие необыкновенные голубые глазки! Ты это хочешь, дитя?

Сорча взвизгнула от восторга, растопыривая и сжимая в кулачок пальчики, как она уже проделывала утром, когда ей понравились часы Меррика Маклахлана.

– Спасибо, но лучше не надо, – сказала Эсме. – Право, лучше не надо.

– Отчего же, пусть возьмет, – сказала служанка, вкладывая красное яблоко в маленькие протянутые ручки. – Я только что с Шепердского рынка, так что яблоко свежее.

Опасаясь буйного нрава Сорчи, Эсме поблагодарила женщину. Та улыбалась Сорче.

– Какой красивый ребенок! – продолжала она. – Теперь о леди Таттон. Если хотите, я могу передать что-нибудь Бесс.

Эсме обрадовалась.

– Письмо, – торопливо сказала она. – У меня с собой письмо для леди Таттон. Будьте так добры…

Женщина смотрела сочувственно.

– Хорошо, я передам его Бесс, мэм, но, насколько я знаю…

– Да, да, я понимаю, – сказала Эсме. – Ее не ждут. Но все же попросите миссис Финч оставить письмо до ее возвращения. Не важно, когда она появится.

Женщина взяла письмо, которое Эсме извлекла из кармана.

– Может быть, она отправит письмо ее светлости, если хотите?

Эсме покачала головой.

– Это займет месяцы, а я уже послала два письма, но так и не знаю, дошли они или нет.

Женщина сочувственно кивнула и снова обратила свое внимание на Сорчу, которая уже впилась маленькими зубками в сочную мякоть яблока.

– Ах, какие глазки, – сказала она еще раз. Затем понимающе взглянула на Эсме. – Достались со стороны отца, конечно?

– О да, – устало ответила Эсме. – Безусловно. Со стороны отца.

Аласдэр прислушался к дыханию спящей Джулии: оно было спокойным и ровным все эти несколько часов. Звук ее дыхания действовал на него успокаивающе. К нему сон не шел. Он отошел от кровати и устроился в шезлонге у окон, чтобы не потревожить спящую. Он смотрел вниз, на Бедфорд-плейс, – там полицейский в синем мундире степенно прохаживался в свете газовых фонарей, – когда услышал, что дыхание Джулии изменилось.

– Аласдэр? – сонно проговорила она, приподнимаясь на локте. – Аласдэр, который час, дорогой?

– Около четырех, наверное, – отвечал он рассеянно. – Я разбудил тебя, милая?

Джулия встала и пошла к нему, кутаясь в халат.

– Что случилось, Аласдэр? – спросила она. – Обычно ты спишь сном невинного младенца.

Он засмеялся.

– Господь Бог в конце концов решил исправить эту ошибку, – отвечал он. – Полночи прошло, а я так и не заснул.

– Мне жаль, – сказала она. – Боже, ты куришь. Не рано ли для тебя?

– Или поздно, все зависит от точки зрения. – Он притянул ее за руку и посадил на шезлонг возле себя. – Извини, Джулия. Мне погасить?

– Ты знаешь, не надо. – Она подтянула под себя ноги и прикрыла их халатом.

Джулия была пухленькой, хорошенькой, добродушной, и с момента их знакомства, которое состоялось несколько месяцев назад, Аласдэр был рад каждой минуте, проведенной с ней.

– Тебе понравилось, как они сыграли, моя дорогая? – Он стряхнул пепел с конца сигары. – Я считаю, что твоя подруга Генриетта Уилер была великолепна.

– Фи, Аласдэр! – произнесла Джулия. – Ты вообще никогда не замечал ее.

– Но не тогда, когда мы специально пошли посмотреть на нее.

Джулия провела рукой по его щеке.

– Тогда быстро скажи, какая у нее была роль?

При свете луны выражение досады на его лице не осталось незамеченным.

– Я… ну, ты права, Джулия, – признался он. – Боюсь, мои мысли витали где-то далеко.

Джулия дружелюбно пожала плечами.