И ему ни до чего не было дела, кроме своих, пролетающих в беспорядке пред его мысленным взором, фантазий в виде эфемерных воздушных облаков и построенных на них каких-то сказочных каменных замках, но которые не падали камнем ему на голову, а так и возвышались там, где-то наверху, и до которых дотянуться мог один только он, причем не прикладывая при этом никаких усилий, и на то, что происходило у него сейчас под ногами и у него под носом он не обращал внимание, до поры, до времени.

Петру, в первые секунды осмотра нежданных гостей, высокий мужчина, а к нему, в основном, было приковано его внимание, показался каким-то забредшим неизвестно откуда чужаком, да еще и вместе с каким-то мальцом.

«Странная парочка»: промелькнула у него мысль.

«Мужику явно что-то нужно. По морде видно.

Что он тут потерял?

Еще и маленького пацаненка за собой таскает зачем–то»: с недоверием подумал он.

«Что он мне начнет сейчас в уши «заливать»?»

К тому же, еще Петра сбивало с толку то, что зимняя одежда, в которую был одет мужчина, ему была незнакома, насколько он помнил, никто из его знакомых так, как этот новоявленный гость, не одевался.

Мужчина был одет в одежду, в которой преобладали темно-серые, черные, темно-синие и другие подобные неброские цвета, но его внешний облик не производил впечатление серого и безликого, так как проглядывающий через распахнутый ворот светло-коричневый элегантный шарф в клеточку оживлял и скрашивал его гардероб, осветляя и кардинально меняя весь образ мужчины, который уже не показался Петру таким уж мрачным, как при самом первом впечатлении.

Ребенок, мальчик лет шести–семи, был тепло одет в толстую зимнюю одежду; шерстяная шапка, в виде шлема, скрывала его лоб и частично подбородок, были видны лишь блестящие глаза, застывшие губы и покрасневший от холода маленький нос.

Петр только мельком взглянул на спокойно стоящего и витающего где-то в облаках ребенка, но и этого беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы Петр сразу же в душе своей смягчился и, определенным образом, пришел в себя, став самим собой.

Мальчик показался Петру каким-то маленьким безобидным увальнем, чем-то похожим на симпатичного медвежонка, потому, что небольшая фигура его имела округлую форму из-за толстой зимней одежды, сидящей на нем несколько бесформенно, как и на всех маленьких детях.

Петр, уже внутренне умиротворенный, перевел свой взгляд на взрослого посетителя с большим доверием к нему, чем ранее.

Глава 5

«Не узнал что ли?»: вдруг хрипло выдавил из себя фразу мужчина, смотря при этом на него с небольшим прищуром и чуть насмешливо.

Голос отдаленно напомнил Петру некие знакомые нотки.

В голове Петра пронесся вихрь лихорадочных мыслей:

«Что такое?! Что происходит?! Неужели все-таки кто-то знакомый? Неужели я ошибся? Ничего не могу разобрать!»

и он судорожно впился взглядом в лицо гостя и тогда у него в сознании внезапно сложился знакомый ему образ, так же, как из мелькающих в хаосе частей мозаики в определенный момент складывается неподвижная, цельная, вполне конкретная картина.

И Петра, как будто ударило в голову, и он, тотчас же, встрепенулся в глубине души:

«Бог мой, да это же Григорий! А это его сынишка, наверное.

Не узнал его сразу …. Изменился он что ли? Сам на себя стал непохож»

Петр резко оживился в этой новой обстановке, которая по факту, уже, в этот самый миг, произошла и предстоящий день изменился для него кардинальным образом.

Волна энергии и активности поднялась внутри Петра, захлестнула всего его, глаза заблестели ярче, голова заработала с удвоенной силой.

Он узнал посетителей и непонятная ситуация с визитом гостей разъяснилась; по крайней мере, все стало понятно – с тем кто пришел, а отчего пришел – было пока еще не ясно, да и остальные вопросы, которые неизбежно возникнут в связи с этим приходом, остались.