НОВИЧОК(а)– Фенрир говорил правду- я сойду с ума вместе с ними. Фенрир… Может он хоть что-то знает?

Прожектор выключается. Новичок глубоко вздыхает, кое-как кладет кассеты на место, разворачивается и уходит за верхние кулисы. Но вскоре возвращается назад- Фенрира там нет. Поэтому он идет за левые открытые ширмы на кухню.

Ванная. Маленькая, с нездорово-голубым освещением. Фронтально стоит унитаз, ванная не до конца прикрыта шторкой. Посередине- коврик. На стене позади проходят чернющие трубы, которые ничем не прикрыты и по ним время от времени громко течет вода; в целом плитка на стене кое-где облупливается. Шкафчик рядом с трубами закрыт на замок.

В ванную, спотыкаясь, входит Гименей, чуть ли не выбивая дверь, и бьется со всей силой головой об кафель, на нем остаются следы крови. Он под трипом. Затем Гименей поворачивается спиной к стенке и медленно с дрожью начинает сползать к полу. Видно, что у его носа остался порошок. Пауза. Гименей все еще дрожит, пытаясь что-то говорить, но кроме нечленораздельных звуков, кашля и плевков ничего разобрать нельзя. Пауза. Затем он решает встать, оперевшись на стену, но он бесконтрольно начинает махать руками и шататься. Но наркоман задевает ванную, и пустые, полные шампуни с мылом падают на пол, в том числе полотенце, которое опустилось на глаза.

ГИМЕНЕЙ -(с истеричной улыбкой, сжимает полотенце) Ма-а-а-а-ать моя? Что, уже так сразу? (вдыхает) Милочка, мадемуазель, вы лямочки-то придержите! Мон амур, шлюхой быть не очень хорошо, знаете ли? Не стоит так к первому встречному… А мы знакомы?

Гименей резко разворачивается и всматривается в грязный набалдашник на трубе. Он расплывается в улыбке и начинает нежно гладить его руками.

ГИМЕНЕЙ– Очей очарование! Вы помните, вы помните, как я стоял к стене… (целует) Я унижусь пред тобою- и твой привет, и твой укор так властен предо мною… У тебя такие прекрасные глаза… (целует) И рожки, рожки-то какие!.. Ха-ха! Третий глаз тоже ничего… (целует, на губах остается грязь) Ты только моим родителям не говори… (начинает расстегивать рубашку и «расстегивать» футболку) Эй, пацаны!

Гименей поворачивается в пустоту, какое-то время смотрит в нее, и пускается смеяться до хрипоты. Затем опять начинает зверски чесаться, и руки полностью покрываются гниловатой кровью от лопнувших язв.

ГИМЕНЕЙ– Ха-ха-ха-ха! У вас тоже, чур, рот на замке! И я тогда тоже никому не скажу, сколько дури вы сюда принесли! (качает пальцем, поворачивается) А, май свит, может начнем вкушать Божью воду? А? Как идея, а, а? (В пустоту) Хозяева-а-а-а! Принесите сюда лучшее… Как его… Вино? Да, вино! Какое есть? Француа? Итальяно? (долгая пауза) Изверги! Я к вам погостить пришел! (ревет) Суки! Пидарасы! (поворачивается) Тише, тише, милая, спокойно! (поворачивается к бутылкам шампуня) Вот! Вот… Что это?.. (берет бутылку, рассматривает) Ви-но… Из… Э?.. Со вкусом алоэ-вера и щебреца? Что-то новенькое! Похуй, пьем!..(пауза) Э-э-э… Знаете, в последнее время я стал чувствовать, что что-то потерял. (замирает) И все ищу, ищу… Может… (пауза) Жизнь счастливую? (смеется, как сумасшедший) Девушка, вы знаете, что я пишу стишки? Очень хорошо, знаете ли? Как жаль, что я забыл их сегодня! (дрожит) Да-с, да-с! Я как Маяковский! (пауза) Что-то у вас шумновато!

Гименей вырывает зубами крышку шампуня и начинает хлестать зеленую жидкость себе в рот и лицо. Он не сразу понимает, в чем дело, но потом Гименей отхаркивается, вытирает глаза, однако делает только хуже. Наркоман подскакивает, снова бьется об стену, раковину и ванную, и лежа, в крови, нащупывает умывальник и медленно поднимается вверх к зеркалу, выплевывая мыло.