— В первый раз в седле, да?

Дочка Вебера? Опять! Да сколько же можно?

— Кристина, топай куда… Ты зачем отвязала мою лошадь?!

— Я? Делать мне больше, что ли, нечего. Сама отвязалась.

Пусть кобылка подо мной и спокойно стоит, но это не мешает мне беспокоиться. Даже такое благородное и умное существо в любом случае остаётся животным, и что Дымке взбредёт в голову в следующую секунду — никому не известно, а рядом ни Жданова, ни инструктора нет.

Если меня пробивает нервная дрожь, то лицо Кристины самодовольно сияет. Она хоть на словах и отрицала, что прикасалась к поводьям, но всем своим ехидным видом, наоборот, демонстрировала, что эта пакость — дело именно её рук.

— Сейчас Вадим вернётся, и ты уже ему объяснишь, каким чудесным образом у лошади из копыт выросли пальцы и лихо справились с крепким узлом, — припугнула девушку Ждановым, потому как больше стращать нечем, с Дымки самостоятельно даже под дулом пистолета сползти не смогу.

Кристина, прикрыв лицо ладонью, чтобы солнце не слепило, обернулась в сторону конюшни и заявила:

— Что-то не особо спешит твой Вадим, ну ничего я тебя подстрахую.

Девушка, отодвинув деревянные ограждения, зашла непосредственно в манеж и взяла Дымку за поводья.

— Кристина, отпусти поводья и отойди! — рявкнула я, на что девушка, задрав голову вверх, приложила к губам палец.

— Тш-ш, не повышай голос. Лошади не любят громкие звуки, а ещё боль. Знала об этом? — то с каким зловещим тоном девушка вещала и как с предвкушением смотрела, заставило меня крепко обнять Дымку за шею. — А-а-а, нога! — без каких-либо причин завизжала Кристина и согнулась, словно её неожиданно хлестанули кнутом, а после зажатой рукой в кулак ударила лошадь в заднюю холку. И, судя по всему, девушка в руке что-то держала. Что-то небольшое, но острое, возможно, гвоздь. Потому как Дымка, заржав, сначала ударила передними копытами, потом задними, затем и вовсе встала на дыбы, а что дальше происходило, вообще перестала соображать, кроме одного – лошадь куда-то неслась на бешеной скорости, при этом её корпус дёргался в стороны, чтобы избавиться от ненавистного всадника. То есть, мать твою, от меня!

С зажмуренными глазами занималась лишь одним, из всех сил держалась за кобылу, чтобы сохранить жизнь. Сколько пролетело времени с того момента, как завизжала Кристина, не знала от слова «совсем», может быть пять секунд, а может быть час. Пыталась открыть глаза, но ничего не увидела, во-первых – обзор закрывал шлем, что сполз на лоб, а во-вторых - вокруг была непроглядная пыль. Кричать тоже не получалось, когда тело подкидывает вверх, а потом сразу вниз – громко на помощь не позовёшь.

Если меня ждёт смерть под копытами – кое-кто из Веберов гарантировано обзаведётся персональным мстительным приведением.

То ли чудится, то ли на самом деле слышу взволнованный голос Вадима, причём рядом, только вот из-за топота и шокового состояния смысл слов никак не разберу, а ещё кажется, что лошадь подо мной сбросила скорость, но также существует огромный шанс, что просто выдаю желаемое за действительное.

— Ну-ну, хорошая, спокойно, — вполне себе отчётливо раздалась реплика Жданова.

Если это не наяву, а слуховая галлюцинация, то итог неутешительный — тряска повредила мозг и мне прямая дорога в дурдом.

— Саша, ты как, живая?

— Нет, — простонала я, так до конца и, не понимая, кому отвечаю собственной фантазии или же Жданову воплоти.

— Сейчас с лошади тебя сниму и посмотрим, что да как.

Разлипаю глаза и чуть выпрямляюсь, при этом чувствую, как изо рта выскальзывают пряди лошадиной гривы, так полагаю не только руками обхватывала кобылку, чтобы не грохнуться, но и зубами цеплялась за всё, что поблизости. Мир вокруг вроде бы не движется, а меня нет-нет да потряхивает, потому что Дымка активно топчется на месте. Но самое важное – моя левая нога прикасается к боку вороного жеребца, которого оседлал Вадим.