— Александра, ты не в том положении, чтобы ставить условия, — рявкнул мужчина, его лица не вижу: он находится за спиной, но несложно представить, как оно искажено гневом, ещё бы для Жданова я уже его законная собственность и рот с требованием посмела открыть.

Но если сейчас на своём не настою, то есть огромная вероятность пробыть в самом настоящем рабстве долгие годы. Невероятно трудно побороть стыд, страх, отторжение и всё остальное, что не даёт Вадиму Викторовичу смотреть в глаза, но теперь уже не до сантиментов.

Поднялась на ноги и развернулась к мужчине.

— Вадим Викторович, очертить временные границы – это для меня не прихоть, а вопрос выживания. Если их не будет, мы не договоримся.

Тяжёлый взгляд Жданова давит и испытывает на прочность, если хоть каплю сомнений в решимости отменить договор покажу, то всё…

— Три года, — выдал мужчина вердикт.

Перед глазами пронеслись три предыдущих зимы, три весны и три лета – это же чудовищно долго.

— Шесть месяцев более приемлемый срок, — заявила я, чем почему-то вызвала у Вадима Викторовича снисходительную усмешку.

— Предлагаю год и это последнее слово. Если торг продолжится, я буду настаивать либо на отмене договорённостей, либо на бессрочном варианте.

Увидела на своём письменном столе картонный календарь сложенный треугольником и как маркером ставлю крестик, вычёркивая очередной прошедший день. Так понимаю, это подсознание мне подсказало, что решение я приняла.

Словами озвучить ответ сил не хватило, поэтому в знак согласия кивнула.

— Ну тогда по рукам, — мужчина резким движением оттолкнул в сторону кресло, что нас разделяло и, приблизившись, протянул мне ладонь.

Понимаю, что Жданов хочет скрепить соглашение рукопожатием, но уговорить себя прикоснуться к нему – то же самое, что раскрытую ладонь положить на раскалённую докрасна конфорку.

Недолго мучилась, Вадим Викторович сам взял мою руку, крепко сжал, а после, поднеся к губам, поцеловал.

Странно до невозможности, но мужчина, прикрыв глаза, так тепло и нежно прикоснулся губами к моей коже, что если бы не чудовищная ситуация, можно было решить, что у него ко мне большое и светлое чувство. Чушь, конечно. Нет у Вадима Викторовича ко мне любви, но что-то более слабое и не такое возвышенное всё же имеется. Иначе он бы не поставил условие, по которому буду обязана провести в его постели целый год. Ведь не даже не догадываюсь, а точно знаю из статей в интернете, он избалован женским вниманием, число бывших любовниц переваливает не за одну сотню, а желающих ими стать не иссекает и год за годом лишь увеличивается.

Так что да, у Жданова есть ко мне чувства, только в разряд положительных их не отнесёшь. Вадим Викторович оказал мне «великую честь» – обратил внимание, а я дура набитая не оценила свалившееся на голову «счастье» и давай нос воротить, как следствие, у него к похоти добавился спортивный интерес ну и желание отомстить за уязвлённое самолюбие.

То есть, образно выражаясь, если выпила у него каплю крови, то он сочтёт своим долгом и правом в отместку выкачать из меня бочку.

— Саша, о некоторых нюансах предстоящего года расскажу завтра за ужином, но одно самое строгое правило озвучу сейчас, — продолжая удерживать мою руку в заложниках, начал Жданов и в его голосе явно проскальзывали предупредительные ноты. — С этой секунды все мужчины кроме меня для тебя умерли. Знаю, что о наличии молодого человека ты солгала, но уверен, зато поклонников целая армия. Всех посылаешь мимо, а если сама не справляешься, говоришь мне.

— Понятно, без интимных связей на стороне, — легко согласилась, потому как сомневаюсь, что после кровати Жданова мне ещё в чью-то захочется прыгать.