– Отпусти! Отпусти немедленно! – ору, но из сжатого горла вырывается только хриплый выдох.

   – Я тебя с самого начала заприметил, - он хрипит прямо мне в ухо. Почти касается кожи.

   И, как бы страшно мне сейчас ни было, а содрогаюсь я именно от отвращения. Как же он мерзок!

   – Сразу понял, какая ты горячая штучка. Член сразу колом встал, когда только на меня посмотрела. И ротик свой раскрыла. Сладкий у тебя ротик. Даже на расстоянии понятно.

   – Неделя, - хриплю, хватаясь обеими руками за руку, которая меня душит. – Отпусти меня! Немедленно! У нас есть еще неделя! Вы не имеете права нас трогать сейчас!

   – Какая на хрен неделя, - справиться с его хваткой не удается.

   Резко дергает, разворачивая меня к себе.

   Вблизи он еще ужасней, чем когда видела его в нашем доме.

   Тогда рассмотреть не успела, только издалека и голос этого его омерзительный в уши въелся.

   Сейчас реально жутко.

   Урод. Просто урод.

   Серая кожа. Шрам по всему лицу, закрывает половину века. Злобное лицо, мерзкое. Как у существа какого-то из ужастика или фэнтези про уродцев.

   И глаза. Мне сейчас кажется, что они желтые. Светятся так омерзительно, что я готова закричать от страха и отвращения.

   И этот мерзкий запах. Обдает меня всю. Будто помоями облили.

   – Неделя, - повторяю, стараясь придать своему голосу уверенность. – Ты сам сказал. Тогда. Месяц нам дал. Еще неделя осталась. Это же твое собственное слово. Разве нарушишь?

   Очень рассчитываю на то, что его это заденет.

   Собственно, больше рассчитывать особо и не на что. Единственная соломинка.

   – Слова своего не нарушаю, - кривые губы складываются в угрожающий оскал. – Только разве неделя что-то вам даст? Все равно такого бабла вам обоим за год не заработать! Или ты уже в шлюхи подалась, а, сладкая птичка? Я видел, откуда ты вышла. Знаю, где работаешь. Я за вами обоими слежу. Не спрячетесь. Не смоетесь из города. Я везде достану. Я каждый шаг ваш знаю.

   – Ну тогда знаешь и чем я занимаюсь. Я не шлюха.

   – Но скоро и до этого дойдет, нет? – мерзко обнажает гнилые зубы в оскале. – танцульками таких бабок все равно не собрать. Ты же не дура, понимаешь все.

   – Зачем ты пришел? Напомнить? Я и так про долг помню. Каждую минуту помню, - почти всхлипываю, но стараюсь держаться. Стараюсь не выдать ему своего панического страха. Такие, как он, как вампиры – они страхом и ужасом питаются. Жрут его, специально издеваются. Надо не дать ему такого удовольствия.

   – Все равно денег не соберете, - ухмыляется, жмурится, явно наслаждаясь ситуацией. Снова обдает меня отвратительным запахом изо рта. Будто помоями обливает.

   – Нуууу, птичка, чего ты дергаешься, - его рука скользит по бедру еще выше. Сжимает его так, что я вскрикиваю. Наверняка останутся синяки. Но вырваться из его мерзкой цепкой хватки нет никакой возможности.

   – Будь со мной поласковее. Обслужи по первому разряду. Я тогда подумаю. Может, часть долга и спишу. Или времени дам больше. Если ты будешь послушной…

9. 9 Глава 9

   – Урод! – упираюсь руками, отбиваясь от его груди, когда рывком дергает на себя, чтобы прижать еще сильнее. – Никогда! Никогда, слышишь! Отпусти!

   Глаза уже заливает красная пелена.

   Уже ни о чем не думаю.

   Я буду драться.

   Царапаться, извиваться и кусать его.

   Но так просто не сдамся. Ну уж нет!

   – Дура, - его рука сильнее сдавливает мое горло. – Все равно будешь подо мной! Твой брат денег так и так не отдаст. Мы же снова придем. Все вместе.  Хочешь, чтобы так было, да? Чтобы на толпу тебя пустили, на его глазах имели и рвали? Лучше со мной договориться. Будешь хорошей птичкой, может, даже полгода вам отсрочки дам.