Я направилась к кухне, Мария пошла за мной. Ядвига тоже двинулась следом.

- Позвольте вас отвлечь, - Талиана перехватила ее и подмигнула мне, - пойдемте посмотрим книги учета. Надо предъявить их будущей леди Даркрэйн для сверки.

- У меня все в порядке, - ответила женщина. – Учтена каждая монета, до самой последней. И…

Окончание чеканной фразы я не расслышала. Войдя на кухню, попросила йод, бинты и прочее, что могло понадобиться. Положила котенка, завернутого в шаль, на маленький столик и осторожно оголила лапки. Тут еще и вывих, кажется. Осторожно пощупала, но не обнаружила ни отека, ни болезненности – малыш сидел тихо, только дрожал всем телом. Скорее всего, он таким родился, или вывихнул лапку давно. Теперь уже не вправить. Значит, займемся раной на другой конечности.

Стоило мне прикоснуться к ней, малыш зарычал так, что повариха отпрыгнула в сторону. Сложный пациент, ясно.

- Налейте в миску молочка, - попросила я, и когда вкусняшка оказалась около котенка, усмехнулась.

Усы на мордашке заходили ходуном. А через секунду он залез в молоко вместе с передними лапами, чмокая и урча. Пока голодный пациент заливал стол лакомством, я успела под шумок обработать ранку и забинтовать ее.

- Ну, покушал? – вытерла осоловелую мордашку полотенцем и промокнула мокрые лапки. – Пока больше нельзя, ты долго ничего не ел. Но скоро тетя Мария сварит нам куриное мясо, и тебе дадут самый вкусный кусочек, хорошо?

- Какая же вы умница, леди Даркрэйн! – умилилась заплаканная женщина. – Вот бы моему-то Сержу такого лекаря, а! – из глаз снова полились слезы.

- Мама, перестань, - одернула ее девушка с длинной русой косой толщиной в руку, подойдя к нам. – Простите, леди, она сама не своя сегодня.

- А что случилось? – я не стала уточнять, что пока еще Честэйн, и улыбнулась котенку, который пытался вылизывать себе лапку. – Повязку не трогай, понял?

- Батюшка у нас занемог, - призналась дочь поварихи. – Рана у него старая, с войны еще осталась. Воспаляется иногда, лихорадку вызывает. Плохо ему. А лекарей у нас тут днем с огнем не сыщешь, все сбегают.

- Поэтому Ядвига на вас взъелась? – я сочувственно посмотрела на женщину, которая утирала слезы уголком фартука.

- Да припозднилась я, ни хлеба не напекла, ни… - она всхлипнула. – Стыдоба!

- Невелика беда, - пожала плечами. – И если хотите, - помедлила, потом все же предложила, - могу посмотреть вашего мужа. Я не лекарь, сразу говорю, просто…

- Дается это вам, - подсказала девушка с косой. – Сразу видно. Мама вот моя готовит отменно, хоть и не учил никто. А вы врачуете. Это дар.

- Очень была бы вам благодарна, госпожа Даркрэйн! – повариха уставилась на меня удивленно. – Коли можно так, конечно, все ж леди вы, а мы простой люд.

- А с виду, вроде, все одинаковые, - я усмехнулась. – Что господа, что слуги. Тут уж как кому повезло родиться.

Кто с золотой поварешкой в попе вылезает из материнского чрева, а кто с лопатой или метлой. Все претензии к судьбе-злодейке! Но болеют и те, и другие. И всем нужна помощь.

- Тогда была бы оченно вам признательна, леди Даркрэйн, - выдохнула Мария.

- Вот только малыша с кем оставить? – я кивнула на подлеченного котенка.

- А мы вот Нанетту попросим приглядеть, - дочь поварихи поманила одну из девиц, режущих овощи.

- Чего я-то сразу? – пробурчала она, но все-таки, вытерев руки о фартук, подошла. – Сама бы и смотрела за этим отродьем, Ритка!

- Мне леди надо помочь с отцом. У мамки все из рук валится сегодня.

- Да уж, хорошая была супница, - согласно кивнула девица.

- Мы возместим стоимость разбитой посудины, - покраснев, сказала Рита.