Вечерело и погода становилась прохладнее, заходя в кабинку женской раздевалки, я быстро натянула свое короткое черное платье с вырезом на всю спину.

Когда я увидела его в бутике бренда Bleu D'Azur, то сразу поняла, что должна его купить. Конечно на манекене оно выглядело как вечернее коктейльное платье для похода в клуб, но я решила одеть его на пляж. К тому вырез открывал часть моей татуировки в виде огненной птицы Феникс.

Балеринам не позволено иметь татуировки, но я всегда мечтала о ней. После выпуска я первым делом осуществила её.

Мне всегда хотелось сделать что-то особенное на теле. Чтобы оно переплеталось с моим характером, было только моим и ни чьим другим. Как-то я наткнулась на описание образа этой птицы в мифологии. Меня зацепили слова возрождения и преодоление любой преграды. Это было то, что мне нужно. На следующий день без предварительной записи я пришла к мастеру и через шесть часов эта птица красовалась на левой стороне моей спины.

Отец узнав об этом от педагогов был в ярости и вешал на меня обвинения в стиле «ты же балерина, какие еще татуировки? Как ты могла сотворить такое со своим телом?»

Но знаете что, если человеку все время, что-то запрещать, он в конечном итоге будет делать все наоборот.

Собрав все свои вещи с пляжа мы двинулись к своему отелю.

Валенсия, Испания

Может мама была права? Может стоило остаться в Валенсии? Все ведь было хорошо. Мне нравилась моя работа, друзья, коллеги всегда поддерживающие меня. За мной ухаживали мужчины. На работе все со всеми дружили, почти отсутствовала конкуренция за роли в спектакле, педагоги меня любили. Возможно будь я в другой ситуации, то поступила бы правильно. Послушалась мать. Но я этого не сделала. На тот момент я была слишком упертой. Мне хотелось большего. Я жаждала славы и признания в своей профессии. Мне нужно было, чтобы я была лучшей! Непревзойденной. Неповторимой. Незаменимой.

Но как оказалось такого не бывает. В действительности всегда найдется замена. От мамы и других артистов с которыми общалась я постоянно узнавала о других театрах. О том как там обстоят дела с начальством, разногласия и конфликты в труппе. Порой мне рассказывали такие вещи, которые надо было запирать в чулан и хранить как скелеты прошлого. Несмотря на то с каким ужасом все эти люди рассказывали мне подробности происходящие в театре , во мне постепенно зарождалось стремление оказаться в центре этих событий. Самой увидеть, услышать и прочувствовать все. Я не до конца верила их словам, во всяком случае это могли быть лишь сплетни людей , которым просто было скучно.

Сплетни -это то чего никто не может избежать. Они живут с нами. Иногда они действительно могут помочь добиться успеха, а иногда могут разорвать тебя в клочья, что ты останешься у разбитого корыта. По миру ходит бесчисленное количество лживых домыслов, а самое страшное, что половина из них чистая правда.

И все же я думала, что все не так уж и страшно как говорили другие. Времени на размышления как мне поступить было достаточно. Еще с летней поездки в Ниццу я уже постепенно обдумывала решение. И никак не могла понять почему не хочу здесь больше оставаться. Действительно ли я хочу стать ведущей балериной или это мечты родителей, которые насильно вбили мне их в голову? Эта загадка так и останется со мной.

В каждом театре свои правила и распорядки. Кто-то уходит в отпуск в июле и возвращается в сентябре, кто-то в августе и до октября, а кто-то и вовсе уходит в июне и начинает в августе.

В Буэнос-Айресе все уходили в середине января, а возвращались в начале марта. В начале это были свободные уроки классического танца для желающих, потом к определенному числу должны были прийти все. Это означало начало нового театрального сезона. Порой, если в начале сезона были какие-нибудь гастроли, то артистов вызывали раньше положенного срока отпуска. И не смотря на то, что этого не было прописано в договоре по устройстве на работу, никто не пытался поднять эту тему. Все молчаливо делали то, что им приказало начальство.