10.

Это начиналось, как обычный пикник на природе. У меня был долгожданный выходной день. Утром Андрей заехал за мной на машине. Я уже была влюблена, и не ожидала ничего плохого.

– Зайка, познакомься, это Степа, – показал мне Андрюша на молодого человека, который сидел на заднем сиденье.

– Очень приятно, Таня, – ответила я с улыбкой.

Степа был давним другом Андрея, только что вернувшимся из длинной заграничной поездки. И Андрей пригласил его на наш пикник. Я была немного разочарована, присутствие чужого человека исключало романтику. Я еще не вступала в близкие отношения с Андреем, но мы обсудили это. И решили заняться любовью на природе, в уединенном уютном месте. Именно сегодня. Но улыбка Степана была такой доброй и искренней, что я передумала расстраиваться. В конце концов, после пикника мы можем поехать прямо к Андрею и совершить запланированное.

Когда мы приехали на место отдыха, на берег реки, Андрей расстелил одеяло на траве, чтобы я могла позагорать в купальнике. И я прилегла с книжкой, наслаждаясь солнцем и летним ветром. А мальчики делали шашлыки. А потом я задремала.

Проснулась я от негромких стуков шампуров друг о друга. Оказывается, Андрей со Степой уже приготовили шашлык, и усаживались на одеяле, одновременно раскладывая тарелки с нарезанными овощами. Я потянулась и улыбнулась Андрею. Но не увидела улыбки в ответ. Он не смотрел мне в глаза, а Степа, судя по координации его движений, уже был сильно пьян. Я села и стала одевать сарафан. Мне стало неприятно, что пьяный чужой человек так откровенно разглядывает меня.

– Эй, Андрюха, что-то твоя цыпочка меня не привечает! – пьяно закричал Степа и громко засмеялся, – ты ее научи, как надо с твоими друзьями себя вести!

– Надо будет, научу, – зло огрызнулся Андрей.

Шашлык ели в полном молчании. Мне было неприятно. Я хотела домой. Но в эту минуту Степа начал говорить странные вещи.

– Ну что, пора исполнять? – спросил он Андрея.

– Пора, – ответил мой любимый и поднялся. Посмотрел на меня сверху, и стал покачиваться с носков на пятки. Мне стало не по себе. Я хотела спросить, в чем дело, возмутиться и потребовать отвезти меня домой. Но не успела. Андрей поднял руку и со всего размаха ударил меня по щеке. Я упала, из носа брызнула кровь, нижняя губа сильно пульсировала. Я даже не успела спросить, за что? Я увидела свой хлопковый сарафан в руках у Степы, Андрей четкими движениями снимал с меня купальник.

– Я первый! – пьяно крикнул Степан.

– Нет, я, – ответил Правдин, – я месяц ее обхаживал, – руки держи ей. Андрей уверенными движениями залез на меня сверху и стал расстегивать брюки. Я пыталась кричать, но получалось только мычание. Больше ни разу Правдин не посмотрел мне в глаза. Ни пока ерзал на мне, насилуя, ни пока предлагал Степе залить мне в рот водки и умыть лицо от крови, ни пока держал мои руки, когда его друг совершал свое страшное действо. Он не кричал на меня, не разговаривал со мной и не смотрел на меня. Только один раз пнул ногой в живот, когда я, воя и сплевывая кровь на землю, пыталась отползти подальше.

– Она не поняла, – сказал Правдин, – давай еще раз. И Степа снова приблизился ко мне…

Что я должна понять? За что? Я не знала. Мне было больно, страшно, мерзко, противно… Я не знала, сколько это продолжалось. Помню только, что нижняя губа моя занемела, и мне стало холодно. У меня дрожали руки и ноги, зубы стучали. Хотя на улице было тридцать градусов тепла. Увидев, что трясусь, Степа попытался влить в меня водки, но меня вырвало. Голова моя закружилась. Его кроссовки, испачканные моей рвотой – последнее, что смогла увидеть. Недолго эта картинка тряслась и вздрагивала. А потом я провалилась черный тоннель.