Ствол мгновенно упирается в боксеры, требуя внимания, но он подождет. Я хочу насладиться этим мучительным ощущением безнадежной тяги к кудрявой козе. И тянущей болью в паху. Потому что я своим членом чувствую, что совсем скоро он будет утопать в горячей влажности Риммы.

Просыпаюсь с таким же ощущением внизу живота и тащусь в холодный душ. За завтраком мне звонит риелтор, и мы договариваемся о встрече в понедельник. Родители одобряют мой выбор, а Дашка, как всегда, смотрит волком. Зато мой младший брат Саня просто пускает пузыри и лыбится своим беззубым ртом. Ему похер на семейные отношения, этого красавца любят все.

Ближе к обеду прыгаю в тачку и еду в центр. Отель “Гранд”, на нижних этажах которого расположены элитные магазины и крутые рестики, находится на главной площади. Въезд туда запрещен, но не всем. У нас в городе все равны, но кто-то равнее. Так что я спокойно выкатываюсь на площадь и разгоняюсь на дороге, по которой никто не ходит. Дергаю ручник и хочу сделать контролируемый занос, как перед капотом метрах в десяти мелькает кудрявая шевелюра, и я понимаю, что в этот раз не успею тормознуть.

Увожу машину влево и, с дымом из-под покрышек пытаюсь избежать столкновения с большим фонарным столбом, но увы. Я влетаю в него, в последний момент дернув головой, чтобы посмотреть, не убил ли Няшку.

Римма

Вот сколько раз уже думала о том, чтобы в подобных ситуациях не замирать, а бежать. Но нет. Все равно встаю, как вкопанная, посреди дороги и пялюсь на то, как машина Исакова правой стороной впечатывается в огромный железный столб. Есть у нас тут такие декоративные под старину, черт бы их побрал.

Глазею с открытым ртом, не в силах пошевелиться или выдавить из себя хотя бы звук.

Наконец отмираю и несусь к машине этого придурка, чтобы хоть узнать, жив ли.

Страшно до жути просто! А вдруг и правда умрет? Что я тогда буду делать с чувством вины? Потому что я виновата. Выскочила на проезжую часть, увидев свою бабушку на другой стороне. Нет, чтоб как все белые люди, спуститься в подземку или хотя бы дойти до пешеходного перехода. Я рванула через дорогу.

Но тут же почти никогда не ездят машины! Только машины доставщиков и всяких спасателей. Иногда проскальзывают частные, но это скорее исключение, чем правило.

– Придурок, – бормочу дрожащим голосом, подходя к машине на негнущихся ногах. – Вот черт.

– Угробила парня, да? – слышу слева голос своей бабушки, которой даже на смерть наплевать. Ирония и философское отношение к жизни у нее встроено в заводские настройки.

– Нет, – отвечаю писклявым голосом.

Она переводит свой острый взгляд на водительскую дверцу, которая в этот момент распахивается.

– Пиздец, – произносит труп Исакова… то есть, тьфу, сам Исаков!

Оказывается, я уже так живо представила себе его труп, что реально была уверена в том, что его и обнаружу в машине.

– Молодой человек, – снова голос моей бабушки, и я перевожу взгляд на нее. Она с укором смотрит на какого-то парня, снимающего на телефон то, как Захар пытается выбраться из машины. – Вместо того, чтобы упиваться чужим горем, могли бы помочь своему собрату покинуть искореженное транспортное средство.

– Че? – бычится он.

– Через плечо! – рявкает Исаков. – Пошел на хер!

Когда Захар наконец оказывается на улице, выпутавшись из тесных объятий подушки безопасности, пацан оценивает перспективы получить по роже и ретируется.

Исаков переводит на меня взгляд и тяжело вздыхает.

– Ну почему ты у меня такая проблемная, Няшка? – спрашивает он меня, а я тупо пожимаю плечами, до сих пор не до конца осознавая,что передо мной не труп.