Мы находимся сегодня в необычайно благоприятной ситуации: мы можем сохранить совершенно уникальную позицию обладания и владения сбалансированным и интегрированным подходом к реальности – «новой и более высокой» парадигмой. Парадигмой, которая способна включить око плоти, око рассудка и око созерцания. И я думаю, что история человеческой мысли в конечном счете докажет, что сделать что-то большее, чем это, невозможно, но что-то меньшее – катастрофично.

Если учитывать каждый из трех способов познания – чувственный, символьный и духовный, – то естественно встает вопрос (как он, безусловно, и вставал в истории философии, психологии и религии): каким образом мы можем убедиться в том, что «знание», полученное любым из этих способов, достоверно? Или наоборот (что более важно): на каких основаниях мы можем отринуть какое-либо «знание» как нечто, скорее всего, ошибочное?

Под данными (data) я понимаю любое напрямую ухватываемое, или постигаемое, переживание (под «переживанием», или «опытом», в широком смысле подразумевается прегензия[58] или осознавание). Как объяснил Уильям Джеймс, прибегнув к примеру восприятия листа бумаги: «Если наше частное видение бумаги может быть рассмотрено отдельно, абстрагируясь от всех остальных событий [или «заключено в скобки»[59]], тогда увиденная бумага и ее видение суть лишь два разных имени, обозначающих единый нераздельный факт, который, если его правильно назвать, и представляет собой единицу данных (datum), феномен или переживание».[60] И я утверждаю (а также попытаюсь показать), что легитимные данные (прямые постижения, или восприятия) можно найти в сферах плоти, разума и духа, – то есть реальные данные в этих реальных предметных областях. Предметных областях, которые мы можем назвать сенсибилией (sensibilia), интеллигибилией (intelligibilia) и трансценделией (transcendelia). Именно реальное существование этих предметных областей (чувственно-сенсорных, ментально-умственных и созерцательно-духовных) и реальное существование соответствующих им данных служит основой человеческого поиска знания и обеспечивает его завершенность.

Обратите внимание, что термин «единица данных»[61] в любой сфере особенно сильно определяет не его простота или атомизм, а его непосредственная данность, его прямое ухватывание (apprehension – постижение, или восприятие. – Прим. пер.). Единица данных не обязательно представляет собой наименьшую частицу переживания в любой из сфер. Это непосредственное проявление переживания, раскрываемое при введении в эту сферу. Так, например, когда Джеймс говорит о данных в мире сенсибилии, он прибегает к примерам прямого переживания (или опыта) листа бумаги, тигра, стен комнаты и так далее: все, что непосредственно дано в наличествующей сенсибилии. Итак, подобные чувственные данные и вправду могут быть весьма атомистичны: приспособившаяся к темноте сетчатка человеческого глаза, например, может уловить один-единственный фотон, и в этом непосредственном улавливании фотон (или что бы там ни было) и есть единица чувственных данных. Однако единица данных также может быть и чем-то очень большим и достаточно сложным – закатом, ночным небом, пейзажем, открывающимся с возвышенности, и т. д. Ключевой момент здесь не столько в размере или сложности феномена, сколько в непосредственности или данности его в прямом переживании (или опыте). (Многие философы на самом деле называют это прямое постижение сенсибилии интуицией – Джеймс и Кант, например. Однако нельзя путать эту чувственно-сенсорную интуицию с духовной интуицией или даже ментально-рассудочной интуицией, как это детально объясняет Кант. Когда я использую термин «интуиция» в этом широком смысле, он просто означает осуществление прямого и непосредственного постижения феномена в