Обратимся теперь к другому труду по истории музыкально-теоретических систем – к учебнику «Музыкально-теоретические системы» для историко-теоретических и композиторских факультетов музыкальных вузов, написанному авторским коллективом музыковедов, педагогов московской Государственной консерватории: (Ю. Холопов. Л. Кириллина, Т. Кюрегян, Л. Лыжов, Р. Поспелова, В. Ценова). В разделе «Универсальная гармония Ю. Н. Холопова» (автор Т. Кюрегян) читаем: «С сожалением констатируя, что «Царлино и Мерсенн были последними, кто имел перед умственным взором прежнее единство музыкальной и всеобщей гармонии как целое, имел возможность видеть жизнь музыки как воплощение обобщающих закономерностей мировой гармонии в живую ткань музыкальных организмов», он… вновь обращает усилия музыкальной науки к поискам неких «конечных оснований» – в музыке, а через нее и во всем мироздании. (Музыкально-теоретические системы. Москва, «Композитор», 2006, с. 601,) И далее: «Внутренней системой разумно оправданная, музыка с ее гармонией звуков стоит в ряду прочих упорядоченных и тем осмысленных явлений мира и, подчиняясь общим начальным установлениям, в конечном итоге слагается с ними в гармонию Вселенной, Космоса. Музыка как выражение общего закона мироздания составляет часть всеобщего процесса творения. В его основе лежит единое мира, вобравшее в себя свойства движущейся материи, абсолютной и неуничтожимой» (там же, с. 601—602).

Здесь, фактически, говорится о существовании неразрывной связи между законами мироздания и законами музыки. Идея эта весьма древняя. Достаточно вспомнить пифагорейскую теорию «гармонии сфер». Трактовки этой идеи могут быть разными. От подобия между законами мироздания и законами музыки вплоть до их тождества, когда один и тот же «Логос» формирует и Космос и Музыку. Помним мы и более крайние позиции. Так, Артур Шопенгауэр понимал музыку как непосредственную объективацию Воли, наравне с мирозданием, отрицая, таким образом, подражание в музыке явлениям действительности.

Приходим мы к подобным выводам или нет, зависит во многом от того, рассматриваем ли мы Логос и Волю в качестве сил (способностей) человека, или нет. Иными словами, помним ли мы о человеке, изучая музыку, думаем ли мы о том, что каждая нота музыкального произведения есть продукт человеческой деятельности, и что каждая музыкальная закономерность, каждая музыкальная форма есть не только проявление закономерностей космического уровня, но и продукт исторического развития человеческой культуры? «Но что запечатлевает в себе музыка? Будучи искусством звуков, музыка к звукам не сводится, а являет собой объективацию духовных актов человека». (Там же. с. 602).

В более подробное обсуждение всех этих проблемы мы здесь входить не можем, ибо это уведет далеко в сторону от наших задач. И мы ставим вопрос: какое, собственно, отношение все сказанное имеет к нашей основной теме, к проблеме музыкального моделирования? Давайте разберемся.

Если из рассмотрения отношений между законами общемирового (космического) уровня и законами музыки мы исключаем человека, человеческую деятельность, человеческую культуру, если мы отрицаем их роль или хотя бы «выносим» за скобки, то остается совершенно необъяснимым факт исторического развития музыки и ее законов. Ведь закономерности общекосмического уровня, если и меняются, то значительно медленнее, чем развивается музыкальное искусство. Но, если мы «вспоминаем», что творит музыку человек (человечество), то все встает на свои места.

Любая человеческая деятельность, развиваясь исторически, опирается на универсальные законы, осваивает эти законы, открывает пути их практического использования. Например, наука. Математика, физика, астрономия, химия и многие другие изучает то, что по сравнению с человеком и даже человечеством имеет вечный характер. Делая своим предметом «вечное», эти науки, тем не менее, развиваются исторически. Когда быстрее, когда медленнее. И нет никаких оснований отрицать возможность того, что и музыка относится к универсальным законам мироздания каким-то подобным образом.