Лаборатория физики биополимеров. В центре второго ряда – заведующий лабораторией член-корреспонлент АН СССР М. В. Волькенштейн. Предположительно – 1979 г.

На этих школах можно было действительно ликвидировать пробелы в фундаментальных знаниях. Это было необходимо многим молекулярным биологам 60–70-х годов, имевшим разное базовое образование. Среди научных работников «неофитов», начавших заниматься молекулярной биологией, были выпускники медицинских институтов, биологических, химических и физических факультетов университетов, Физико-технического института, Инженерно-физического института, etc. Было важно, чтобы все, кто хотел, могли познакомиться с далёкими от «своей» науки областями исследований, расширить свой кругозор и, кроме того, познакомиться с развитием мысли и с результатами работы других научных школ, других институтов в своей области или в соседних областях науки. Биологи слушали лекции о рентгеноструктурном анализе биополимеров, а вирусологи – о структуре эукариотических хромосом, генетике индивидуального развития животных и т. п.

Помимо познавательной роли школы по молекулярной биологии были настоящим клубом молекулярных биологов в лучшем смысле понятия «клуб». Это были встречи людей с одинаковыми вкусами в науке, в образе жизни, в интеллектуальном общении и в развлечениях. Многие научные и личные контакты в нашей среде родились там – на Зимних школах по молекулярной биологии.

И, снова, шутить не забывали. Перед заключительным банкетом Школы в 1967 или в 1968 г. в гостинице Дубна молодежь во главе с Валерием Ивановым, известным более по кличке «Хромосома» или просто «Хром» (кличку он получил от Н. В. Тимофеева-Ресовского», а работал он тогда в лаборатории у только что переехавшего в Москву М. В. Волькенштейна), повесила на дверях ресторана гостиницы, где мы жили, объявление такого содержания (примерно): «Благотворительный концерт самодеятельности. Сбор средств в пользу приехавших без командировки. Вход платный: кандидаты наук – 1 руб., доктора – 3 руб. члены-корреспонденты – 5 руб, кандидаты в члены-корреспонденты 5 × N, где N – число баллотировок, академикам – вход бесплатный». Тут нужны комментарии. Б. П. Готтих, зам. директора ИМБ по науке, не подписывал (возможно, это было формально обосновано) командировку старшим лаборантам с высшим образованием (самым трудящимся людям в лабораториях тех времён!), и несколько таких молодых людей и девушек приехало на школу за свой счёт. Но это не всё. «Изюминка» была в том, что на школе присутствовал профессор М. В. Волькенштейн с женой, только что, и уже не в первый раз, не избранный в члены-корреспонденты на выборах в АН СССР. Он подошёл к объявлению, прочёл его… развернулся и не пошел на банкет. Свидетели сцены у объявления были в восторге! А академиков на банкете было двое: В. А. Энгельгардт и знакомый с ним Бруно Понтекорво, физик-атомщик, работавший и живший в Дубне.

Говорят, что объявленный концерт самодеятельности был замечательным. Эльвира Минят, сотрудница лаборатории Волькештейна, очаровательная девушка сказала мне через 40 лет после этого концерта: «Ты представляешь, мне пришлось изображать стриптиз на сцене, а Бруно Понтекорво лежал на полу между первым рядом и сценой, в зале он не нашёл свободного места». Бруно Максимович Понтекорво был человеком с умными глазами, способным ценить сатиру. Концерт состоялся в предпоследний день Школы, а я, не дожидаясь его, уехал в Москву, зачем – не помню. Что-то делать в лаборатории наутро? Как мне сказала недавно моя жена, Наталия Ляпунова, имевшая возможность через несколько лет после этих событий познакомиться с Бруно Максимовичем и убедиться, что он помнит тот концерт: «Теперь ты не помнишь, что делал в лаборатории в тот день, а этот концерт запомнил бы на всю жизнь!». И она была права!