Восемь за три. Долго? Возможно. Но на Килиманджаро нет акклиматизации в привычном её понятии, когда восходители идут челноком: «повыше поднимешься – пониже поспишь», и где ежедневно набирается высота не более пятисот метров. На Килиманджаро акклиматизация достигается медленным, монотонным подъёмом. Ме-э-э-э-дленным, ме-э-э-э-дленным. «Поле-поле», – не уставая, раз за разом повторяют чёрные гиды, что значит «тише-тише» – «не торопись».

Наконец-то бумаги оформили. Портеры груз унесли. Джама явился за туристами и махнул рукой :

– Пошли!

– Откуда слово знаешь, Джама? – поинтересовался Юра, пристраивая палку к руке, изменяя ей длину темляка. – Часто водишь русских?

– Часто. Была группа, всё время повторяли его.

Джама, смутившись, улыбнулся. Юра кивнул, не одно это слово повторяли…

– Тогда тебе ещё одно, – предложил Юра, они уже начали подъём. – Хорошее. У нас в России есть народ татары…

– Та-та-ры?

– Да. У них есть слово «айда».

– Ай-да?

– Да. Означает то же, что и «пошли». Мы часто им пользуемся.

– Ай-да! – кивнул повеселевший Джама, и они вошли в дождливый лес, и Юра сразу пожалел, что надел тёмные солнцезащитные очки. Анна шла без них, а Юра очки снять не мог, они у него с диоптриями, без них он вообще не увидит ни шиша, что под ногами. А под ногами вились толстенные корни. А наверху шелестела густая листва. А за листьями прятались обезьяны, и вроде бы их даже видели, но близко они не подпускали. В целом тропа была лёгкая, дыхание не сбивала, и путешественники, в пределах своего знания языка, знакомились с гидами.

Оба родились на побережье. Обоим чуть за тридцать. Оба окончили университет, но, не найдя работу по специальности, устроились простыми гидами в русскую компанию. В целом живут неплохо, но с нетерпением ждут перемен (в России их тоже когда-то ждали, помнится, даже песни пели…). Недавно в Танзании выбрали нового президента, и теперь все надеются, что он возьмёт да и победит коррупцию – этого неубиенного трёхголового Змея Горыныча… Даже не Змея, Гидру! Срубишь ей две головы, а на их месте четыре вырастают! Снесёшь четыре, а там уже – восемь! Восемь ей снесёшь, а там шестнадцать! Коррупция. Вот с кем боролся Геракл31! А то «с Гидрой… с Гидрой»… Какая такая Гидра? Обыкновенные взяточники. И новоиспечённый президент Танзании обещает бороться с ними. Молодец, конечно. Штаны бы только не упали. Но парни на него надеются, а то, говорят, жить совсем невозможно. Зря они, конечно, категорично так. Оптимисты говорят, ещё как возможно…

К четырём вошли в Мандару. 2720. Возле базы лес перекинулся из экваториального в типичный для средней полосы. Деревья проредились. Заметно похолодало. Путешественники прошли регистрацию и заселились в двухместный скворечник – строение вроде деревянной палатки на сваях. Сменили влажные рубашки и майки, надели флиски и свитера, а тут – раз! – тёплую воду принесли. Вода… Тёплая… После трёхчасового перехода… Счастье!

Ополоснув лица, туристы пошли изучать базу. На площади, равной площади футбольного поля, приблизительно как у эльбрусской «Гарабаши», уместилось довольно много: административное здание, столовая, десяток домиков-скворечников и туалет.

О, туалет! Своей стерильной чистотой туалеты будут поражать и восхищать наших путешественников на протяжении всего подъёма. Это не туалеты, это музеи, это какие-то медицинские учреждения.

Пока изучали туалеты и домики, читали надписи на них – с незапамятных времен люди рисуют и пишут на стенах – подошло время ужина. А после ужина… А после ужина – медосмотр!

«Доктор Килиманджаро», он же Александер, он же Алекс, он же главный гид, мониторил пульс; насыщенность крови кислородом; чистоту дыхания (нет ли хрипов, не дай Бог, отёк легких!); а между делом интересовался: принимают ли путешественники препараты? Какие? Как чувствуют себя по десятибалльной шкале? Настоящий медосмотр! А после медосмотра портеры принесли горячие грелки, обшитые плюшем, и жестами показали, куда положить, мол, в спальники, в ноги. Благодетели! Кормильцы!.. Грелки в ноги… А-а-а-а…