Он едва успел её повернуть, как дверца распахнулась и из шкафа выскочила моль размером с матрас. Взмахнув огромными крыльями – так, что во все стороны полетела пыль, – огромное насекомое бросилось на Уилла. Пронзительно завопив, мальчик шарахнулся, споткнулся о коробку с комиксами и упал. Фиц стал прыгать и лаять, пытаясь защитить Уилла, а моль протиснулась в открытое окно и взмыла в небо.

Уилл перестал орать, только когда в комнату вбежала мама.

– Что случилось, Уилл?! В чём дело? – испуганно воскликнула она.

– Здесь была гигантская моль! – выпалил Уилл. – Больше Фица! Больше меня!

Мисс Васкес окинула комнату взглядом и схватилась за сердце:

– Никого здесь нет, сынок. Нельзя же так кричать из-за страшной картинки. Я всегда говорила, что комиксы читать вредно.

– Это не комиксы, мама, я не выдумываю!

– Уилл, я тебя прошу: мы в старом доме, здесь наверняка полно насекомых. Только не надо преувеличивать.

– Я не преувеличиваю! – огрызнулся Уилл. Он хотел показать маме странную записку, но та исчезла вместе с булавкой-мечом, и у него не осталось никаких доказательств.

Фиц заскулил. По крайней мере, он-то верил Уиллу. Собаки – преданные существа. Кроме того, Фиц тоже видел огромную моль. Жаль, что сенбернар ничего не мог сказать мисс Васкес. Во всяком случае, в ту минуту.

До вечера Уилл молча носил коробки из машины и помогал вытаскивать мебель из трейлера. Когда стало смеркаться, он пошёл отдохнуть и включил телевизор, но работал только один канал; изображение к тому же оказалось чёрно-белым. Интернета не было. На ужин мама заказала еду в китайской закусочной, но забыла самое вкусное – яичный рулет.

В Бруклине мама никогда не забывала заказать яичный рулет. И Интернет там всегда работал. И было на что посмотреть – если не по телевизору, то на оживлённой улице за окном.

Здесь за окнами гостиной не было ничего. Ничего, кроме тихих домов, зловещих теней и трескотни сверчков.

– Я понимаю, что здесь всё по-другому, но ты привыкнешь, – сказала мама.

– А если я не хочу привыкать? – возразил Уилл.

Не пожелав маме спокойной ночи, он поплёлся наверх и включил воду в ванной, притворившись, что чистит зубы. Он свистнул Фицу, и пёс взбежал по лестнице. Когда Уилл щёлкнул выключателем в комнате, лампочка мигнула и погасла.

– Супер, – буркнул Уилл. – Даже почитать перед сном нельзя.

Дом был тёмный, жуткий, и ничего не работало. Уилл предпочёл бы оказаться где угодно, только не здесь. Но ему оставалось только смириться.

Он разложил поверх матраса спальный мешок, залез внутрь и вспомнил, как впервые спал в этом мешке, когда вместе с родителями жил в кемпинге в Адирондакских горах. Папа настоял, чтобы в выходные Уилл «разгрузился»: ни комиксов, ни компьютерных игр, ни телевизора. Уилл думал, что умрёт от скуки, но, как ни странно, отлично провёл время. Он гулял, ловил рыбу, купался в ледяных ручьях. Папа устроил тогда отличную поездку… Но теперь папы не было. Как Уилл мог жить в Восточном Эмерсоне без человека, который знал его лучше всех на свете?!

Уилл запрещал себе это, но всё равно невольно думал о папе. Интересно, папа тоже о нём думает? Уилл ощутил страшную пустоту в груди. Ему вновь показалось, что жизнь кончена.

Он долго плакал, а потом уснул.

Во сне он летал. Точнее – парил на потоках прохладного воздуха. Ему было зябко. Уилл хотел плотнее застегнуть спальник, но спальника не оказалось. Тогда он открыл глаза и обнаружил, что висит в воздухе над землёй.

– Что такое?!

Встряхнув головой, чтобы очнуться, Уилл свалился прямо в грязь.

– Фу, гадость! – застонал он и, вытащив увязшие руки и ноги, влез на какую-то каменную приступку. Подняв голову, он понял, что сидит на ступеньках склепа в окружении надгробий и могильных крестов. У Уилла сердце подскочило к горлу: он не помнил, как попал на кладбище.