Я проследила за ее взглядом в сторону, где спиной к нам сидел мужчина в черном камзоле. Рассмотреть ни лица, ни чего-то другого, кроме одежды, было невозможно. Разве что он крайне увлеченно ел и пил. Впрочем, тут все как-то слишком много ели и пили...

Я с опаской покосилась на тарелки с едой, такой аппетитной, манящей, что желудок заурчал. Рука так и тянулась ухватиться за куриную ножку.

— Ты смотрела мультики Миядзаки? — неожиданно спросила Станислава. — Про девочку, чьи родители много ели и превратились в свиней?

После такого вопроса я отдернула руку от еды, тонко улавливая намек. А ведь рыжая права. Хоть я и не смотрела мультик и понятия не имела, о чем говорила Станислава, но параллель со свиньями имела место быть.

Все слишком много ели, будто завороженные.

— А как же тогда питаться? — спросила я шепотом.

— Фрукты, но с ними тут тяжело. Кроме яблок, иногда бывают сливы и груши. — Станислава потянулась рукой к корзине с яблоками, одно взяла, а второе ловко засунула в рукав камзола. — И можешь не шептать. Тут буквально работает «когда я ем, я глух и нем». Иногда, конечно, кто-то подслушивает... Да, Лена?

— Ась? — Соседка с другой стороны оживилась, поднимая голову от тарелки, но тут же опуская ее обратно.

— Чем дольше едят, тем больше теряются, — пояснила Станислава. — Думаю, в еду что-то подсыпают. Просто действует не сразу и на всех по-разному. Поэтому менторы к нам перестают ходить. Вначале еще как-то, а потом все реже и реже.

— Зачем ты мне все это говоришь? — спросила я. — Разве мы не конкурентки за сердце цесаревича?

Станислава фыркнула.

— Сдался он мне. А ты вроде еще не подсела на эту дрянь, чем больше таких, как я, тем больше у нас шансов отсюда выбраться.

Я опять закрутила головой по сторонам.

— Есть еще? — потому что не едящих я больше не видела.

— Ну конечно есть. Просто у всех свои методы маскировки, но нас все равно мало.

— А как ты поняла, что нам что-то подсыпают? — продолжила заваливать я вопросами.

— Я вегетарианка, — гордо вздернула нос Станислава, и очки опять съехали набекрень. — Когда сюда привезли первый раз, кроме яблок ничего есть не смогла. Так день, другой. А потом присмотрелась и все поняла. В еде явно есть лишние ингредиенты. В яблоках бы тоже наверняка было б, изобрети местные шприцы. А пока у них средневековье, хотя бы яблок можно не бояться.

Боковым зрением я увидела, как соседка Лена, не поднимая головы от тарелки, потянулась к блюду с яблоками, и несколько плодов исчезли у нее в рукаве.

Вот же лиса!

Значит, не так уж она и была околдована местной едой.

Нужно было предупредить Харлинга, только как?

Я обернулась к его столу, нашла его взглядом и одними губами прошептала: «Не ешь»!

Виктор нахмурился, явно не очень понимая этот немой язык. Тогда я изобразила жестами, указав на тарелку, и проведя себе пальцем по шее. Всячески намекая, что в еде — яд. Пусть не смертельный, но точно какая-то отрава.

Со второго раза Виктор едва заметно кивнул.

— Что-то долго сегодня, — тем временем продолжала Станислава. — По моим расчетам тарелки должны были опустеть уже пару минут как. Ну-ка, проверим теорию. Эмма, скушай ложечку, потом выплюнешь.

— Нет! — воспротивилась я. — Ты же сама сказала, нельзя.

— Говорю же, выплюнешь, — шикнула рыжая. — Если я права, еда после этого сразу пропадет.

Пришлось с неохотой черпануть суп деревянной ложкой и поднести к губам. Как назло, вкус был божественным, хотелось тут же проглотить и есть, есть дальше.

С огромным усилием я остановила себя. И стоило отложить ложку в сторону, как прогнозы Станиславы сбылись.

Скатерть-самобранка самоубралась. Тарелки опустели, напитки исчезли.