Вдруг такое возможно?

Или самое худшее: ей в новом мире никто не поможет. ВООБЩЕ НИКТО!

— Ты подумай о моем предложении, — долетело в спину. — Я не прошу многого взамен.

— А что ты попросишь? — Пусть я не обернулась, но этот шепот все же вырвался из моих уст.

Я думала, из-за расстояния Грант не услышит, но он услышал.

— Поцелуй, — будто это что-то совсем ерундовое, бросил он.

И я остановилась будто вкопанная.

Медленно обернулась.

— Я ослышалась? — даже переспросила я.

— Смотря что ты услышала, — усмехнулся Грант. — Просто поцелуй. Даже не взасос. Чмокнемся в губешки и разойдемся.

Я покрутила пальцем у виска.

— Псих! — буркнула я разворачиваясь. — Да никогда в жизни.

Коза издала воинственное «ме-е-е-е» и топнула копытом в знак женской солидарности.

Чтоб мы, да за какие-то прокладки, в губы… Вот еще!

И я гордо пошла к гору, оставляя Гранта позади.

Благо этот придурок озабоченный меня не преследовал.

9. Глава 8

Добравшись до своей лачужки на шестом холме, я еще раз осмотрела доставшуюся мне в пользование площадь.

В дневном свете все стало выглядеть не так уныло, как вчера, но все же работы непочатый край.

Коза деловито объедала кусты у края поляны, кот, словно только моего появления и ждал, вылетел навстречу и без особых приветствий сунул морду в ведро.

— Ни здрасти, ни спасибо, — глядя на лысую спину и не менее лысый хвост, торчащие из ведра, подытожила я. — Не сфинкс, а поросенок.

Чавканье из ведра раздавалось соответствующее.

— Что ж, раз кормить меня никто не собирается, придется думать самой.

Кот соизволил вытащить морду из ведра и посмотреть на меня.

В следующий миг он бросил лакать молоко, вился у моих ног и явно намекал, что нужно бы пройти внутрь лачужки.

— Что там? — спросила я, на всякий случай скрестив пальцы. Лишь бы не очередная гадость, а то вдруг окажется, что, пока меня не было, остатки печки развалились и теперь даже обогрева не осталось.

— Мр-мя, — издал нимурн, перепрыгивая лысой тушкой через развалины. — Мря!

Очередной прыжок пришелся на мой чемодан, с которым я прибыла в академию.

Пока меня не было, кто-то принес его сюда и поставил посреди лачужки, а рядом еще и презент положил.

Если так можно было назвать ящик, обмотанный цепями и с навесным замком снаружи.

— Это еще что за приколы? — не поняла я, протягивая руку к замку.

Тот был таким тяжелым, что убить можно.

А еще нашелся ключ и короткая записка.

«Чтобы нимур не съел», — пояснила короткая надпись сей загадочный дар, и у меня в животе заурчало.

Должно быть, Стефаниус вспомнил, что мне иногда еще и есть положено.

Провернув ключ и сняв цепи, с огромной радостью я обнаружила в коробке нечто в широкой тарелке, прикрытое металлическим клошем, и бутылку воды.

— Ничего себе, — прошептала я вслух. — Почти как в ресторане.

Тронув рукой крышку, поняла, что она еще теплая. Открыла…

Ароматный запах жареного мяса с подливой и картошечкой тут же наполнил пространство.

Заботливый Стефаниус даже приборы положил.

— Спасибо тебе, святой человек, — пробубнила я с набитым ртом.

И смахнула бы слезу счастья, вот только желудок блаженно урчал, и плакать теперь точно не хотелось.

Разве что от кота пришлось активно отбиваться. Он так и норовил залезть мордой в тарелку.

— У тебя молоко есть, — отмахнулась от него. — Зря, что ли, козу доила?

Расправившись с завтрако-обедом, я решила заняться одеждой в чемодане.

Наверняка после вчерашнего валяния по земле она нуждалась в чистке.

Но, к моему удивлению, платья оказались чисты, а на бархатных туфельках — ни единой пылинки.

— Опять магия, — пробурчала я, понимая, что мне надо как можно скорее начать осваивать эту премудрость.