В остальном действие ядерной и электромагнитной бомб почти аналогично. Небольшая килограммовая катушка индуктивности при своем испарении полностью выжигает все вокруг в радиусе около пятидесяти метров, причем в окрестностях взрыва материя переходит в состояние плазмы, а ударная электромагнитная волна распространяется на расстояние до десяти километров, уничтожая все электронные системы, в том числе сбивая ракеты, самолеты и вертолеты. Более мощная бомба, естественно, приводит к гораздо более масштабным разрушениям. В итоге электромагнитное оружие может оказаться значительно более эффективным, чем самые мощные ядерные или водородные бомбы.

– Теоретически, несомненно, все просто, – заметила я. – Я, конечно, не специалист по сверхпроводимости, но, насколько я понимаю, хитрость заключается не столько в сверхнизких температурах, сколько в материале, из которого сделана катушка индуктивности, и в способе закачки энергии. Вряд ли подобную бомбу так легко изготовить.

– Проблем действительно хватает. Тем не менее нашелся ученый, ухитрившийся создать относительно легкую в изготовлении конструкцию. И знаешь, кто он?

– Надеюсь, ты мне об этом скажешь.

– По еще не проверенным до конца сведениям это некто Семен Тетерин, сын одного из членов экипажа Ту-144, погибшего во время катастрофы на авиасалоне в Ле-Бурже.

– С ума сойти, – оценила я. – Чем дальше, тем интереснее. Поправь меня, если я ошибаюсь, но, похоже, бомба Тетерина имеет непосредственное отношение к безопасности Индонезии.

– Угадала.

– Кто-то собирается взорвать в Индонезии бомбу?

– Нечто в этом роде.

– Но кто? Извини, конечно, но Индонезия вроде никому особенно не нужна.

– Насколько я понимаю, это сделают сами индонезийцы.

– А зачем?

– Наивный вопрос. Подобные вещи обычно делаются из самых лучших побуждений. Забота о благе нации и все такое прочее.

– Странно, что я сама об этом не подумала, – усмехнулась я. – Меня удивляет только то, что Тетерин решил продать свое изобретение именно индонезийцам. Индонезия ведь бедная страна. Арабы или китайцы заплатили бы гораздо больше.

– Честно говоря, меня это тоже удивляет. Видимо, у Тетерина на это были свои причины.

– Будет лучше, если ты расскажешь мне все по порядку.

С океана донесся пронзительный гудок пароходной сирены. Я обернулась. По волнам в направлении порта мягко скользил четырехпалубный океанский лайнер, на носовой палубе которого, сверкая на солнце мощными стальными лопастями, стоял большой сине-белый вертолет.

– Первый раз встречаю корабль с вертолетом, – заметила я. – Ты не в курсе, он пассажирский или военный?

– Ни то ни другое. Это частная яхта, – ответил Сианон.

– Яхта? – удивилась я. – Интересно чья? Я видела яхту короля Испании, но по сравнению с этим монстром она просто скорлупка.

– «Абу Захид» принадлежит арабскому миллиардеру Халеду Бен Нияду. Возможно, ты слышала о нем. Эта яхта всего на один фут короче «Абдул Азиза», самой большой в мире частной яхты, принадлежащей королю Саудовской Аравии Фахду. Похоже, стервятники слетаются на добычу.

– Халед Бен Нияд? – повторила я. – Это тот самый миллиардер, который поддерживает экстремистские исламские течения и финансирует террористические группировки и вооруженные выступления мусульман в разных странах?

– Он самый, – кивнул Ляо. – Многие арабские наемники, воюющие в Чечне, оплачиваются его деньгами. Естественно, тут дело не столько в религии, сколько в политике и финансовых интересах. Российская нефть составляет серьезную конкуренцию арабской нефти, а тот, кто контролирует Кавказ, контролирует и нефтяные месторождения. Бен Нияд частый гость в Юго-Восточной Азии, особенно в регионах, где мусульмане воюют с представителями других религий. Война – отличный источник доходов.