– Вы невероятно подозрительны, Ева. Хотя, пожалуй, я не стал бы упрекать вас в этом. Впервые я встретил Шона здесь, в Бельвю. И могу дать вам честное слово, что никаких личных взаимоотношений ни с ним, ни с убитой Джейн Макнейл у меня нет. Знаете, ведь она была бы всего лишь на несколько лет старше вас, если бы кто-то не похитил ее будущее. Подумайте об этом.

– Тогда зачем вам это надо? Почему вы решили обеспокоиться чьими-то проблемами? Это на вас не похоже. Тут, знаете ли, что-то не сходится.

– Все дело в любопытстве, прелестная Ева. Ведь вы сами не можете бросить дела, не докопавшись до сути, правда? Маленькие тайны, мелкие несоответствия – они не дают вам покоя, не так ли? Ну, скажем, почему я убил Станко? Помню, как вы старались раскопать причину. Понять ее было так важно для вас. Я, знаете ли, очень хорошо вас понимаю. Я просто такой же, как вы. И, как вы, ненавижу тайны. Нам обоим нужно понять, разложить все по полочкам, получить объяснение, к полному нашему удовлетворению, чтобы мы могли спать по ночам. У вас есть проблемы со сном? Уверен, что есть…

Он оказался ближе к истине, чем сам мог представить.

– Перестаньте копаться в моей личности, – оборвала его Ева и поднялась. – Если вы не объясните мне свои мотивы, я ухожу.

Он поднял руку:

– Подождите, Ева.

Голос его прозвучал неожиданно громко и скрипуче, и охранник, сонно прислонившийся спиной к стене, встрепенулся.

– Вы закончили, мистер Дюран? – спросил он. Обращение «мистер» прозвучало без тени иронии, со всем уважением в тоне.

Дюран обернулся:

– Все в порядке, Дейв, еще несколько минут.

«Так разговаривают со слугами», – подумалось Еве.

Дюран снова смотрел на нее, наклонившись через стол.

– Пожалуйста, – произнес он тихо, почти беззвучно, как будто стыдился этого слова. Темные глаза как-то необычно блеснули, во всей позе чувствовались горячность и нетерпение.

Ева раньше никогда не слышала, чтобы он говорил «пожалуйста». Она невольно подумала, что, несмотря на внешнее равнодушие, по какой-то причине дело этого Шона для него много значило. Заинтригованная, она снова села, выдерживая его взгляд.

– Если вам в самом деле нужно объяснение, я его предоставлю, – произнес он. – Я болен. Очень болен, как вы сами видите. – Он неопределенным жестом обвел рукой свою истощенную фигуру. – Врачи дают мне самое большее несколько месяцев. Я о многом тут думал и хотел бы помочь нескольким людям, пока еще в состоянии. Один из них – Шон. Другой – вы.

Интересно, он действительно умирает? Что с ним? Судя по цвету кожи, это все-таки печень, а может быть, поджелудочная. Так или иначе из того немногого, что ей было известно, прогноз не обещал ничего хорошего. Мог ли такой человек, как Дюран, вдруг проникнуться сожалениями и попытаться исправить то зло, которое причинял по отношению к жизням, которые разрушал? Какая-то часть ее личности стремилась поверить, что он действительно поможет ей, но другая часть по-прежнему не доверяла ему. Здесь был какой-то подвох.

– Допустим, я соглашусь помочь вам. А если у меня не получится что-то выяснить? Или окажется, что ваш протеже все-таки виновен?

Дюран откинулся на стуле и развел руками:

– Все, чего я прошу, это чтобы вы ознакомились с делом. Следуйте за уликами, куда бы они ни вели. Если Шон виновен, значит, так тому и быть. Я предоставлю вам все материалы по этому делу, которые у меня есть. Ален Питерс привезет их вам. Далее вы можете поговорить с Шоном и посмотреть, получится ли что-то использовать для его защиты. Если да – отлично. Если нет – ладно. Если он виновен – тоже ладно. Все, что для меня важно, – это правда. Я хочу, чтобы справедливость восторжествовала. Сделайте все, что от вас зависит, и я выполню свои обязательства в нашей сделке.