Приглушенно хрустнуло.

Глеб дернулся и снова замер.

Павлушка сунул мертвую птицу в пакет и снова выставил раскрытую горсть. Охота продолжалась минут десять. Павлушка поднял заметно раздувшийся пакет и посеменил обратно. По дороге еще раз заглянул на помойку, вытащил несколько связанных между собой пустых пятилитровых канистр и скрылся в подъезде.

Глеб постоял, посмотрел на закрытую железную дверь, вскинул руку и глянул на часы. Ну вот, детектив хренов, опоздал уже на десять минут.

У подъезда на лавочке расселись дворники и что-то обсуждали на родном наречии. Глеб махнул им рукой, набрал ключ от домофона и вошел в сырой, пропахший плесенью подъезд, где и находился офис УК «Светлый город».

На его опоздание никто не обратил ни малейшего внимания. Тихо работали мониторы, в диспетчерской бухгалтерши Наталья Петровна и Маша пили чай с кексами.

Глеб поздоровался и, запнувшись на изодранном линолеуме, вошел в свою каморку, которую всем несведущим представлял как кабинет.

Щелкнул выключатель.

Заваленные кипами бумаг стеллажи огибали комнату по периметру, прерываясь только на зарешеченное окно. На подоконнике стоял электрический чайник. К окну примыкал стол, на котором с трудом умещался ноутбук и чашка, остальное пространство занимали все те же бумаги. Глеб уныло окинул взглядом рабочее место, повесил куртку за дверью и сел за стол.

Дел предстояло много. Все данные из бумаг нужно было внести в сводную таблицу, составить график ремонта котельной, подбить документацию по теплообеспечению, подготовить наряды для исполнителей. А еще надо бы распределить графики отключения горячей воды. Павлушка с крысами и голубями как-то разом потерялся во всей этой бумажной волоките.

Явился Зариб. От сантехника ощутимо несло перегаром. Глеб выдал ему распоряжения и отпустил.

Уже несколько часов подряд он сосредоточенно работал, а потому не сразу сообразил, что в дверь постучали. Стук повторился.

– Да?

Обитая фанерой перегородка отворилась.

– Здравствуйте. Это вы инженер Лажин? – спросил приятный женский голос.

Глеб оторвался от экрана и посмотрел на вошедшую.

Девушке на вид было не больше тридцати. Стройная фигура легко угадывалась под приталенным плащом и узкими джинсами, неброский макияж, вьющийся русый локон спадал на одно плечо. В руке девушка держала бежевый зонт.

Глеб невольно засмотрелся. Смутившись, ответил:

– Да, добрый день. Это я.

Она продолжила.

– Вы вчера заходили к моей бабушке в сорок седьмую квартиру, – она указала рукой в окно. Через завесу мороси виднелся подъезд соседнего дома, куда недавно Павлушка затащил целый пакет дохлятины.

– Да, действительно.

– Меня зовут Елизавета. Вы видели, что творится на кухне?

Глеб кивнул.

– И что дальше? Вы к ним поднимались?

– Поднимался, но в квартиру заходить не стал. Признаться, не смог, – попробовал оправдаться Глеб. – Пригрозил участковым. Обещали убрать.

Девушка цокнула языком и закатила глаза.

– Да вы знаете, сколько раз я им грозила. Но толку-то? Участкового нашего так просто не поймать. А в полиции заявление даже принимать не хотят. Нет же криминала. Я и в Жилищную инспекцию ходила, и в администрацию. Только руками разводят.

Глеб сочувственно кивал, потом опомнился и предложил Елизавете сесть. Принес из коридора стул.

– Вы здесь недавно, верно? – поблагодарив, спросила девушка.

Глебу стало нестерпимо стыдно за этот неказистый стул, за свою каморку, за то, что он не может в сущности ничего сделать с нерадивыми соседями. Он вспомнил вопрос Клавдии Михайловны о семейном положении, и на душе потеплело. Раз пенсионерка интересовалась, значит, Елизавета еще не пристроена.