– Не дело партийного журналиста копаться в помоях и идти на поводу у клеветников.

После обеда уже был у себя. Не откладывая в долгий ящик, засел за статью. Заголовок пришел сам собой – «В своем пиру похмелье».

Часа через два в кабинете объявились ходоки. Как объяснили, от лица трудового коллектива. Творческий мой процесс прервали. Пришлось выслушивать их аргументы и факты. Как догадался, защитники прежде побывали в горкоме КПСС, где к ним отнеслись с пониманием, но отправили улаживать дело непосредственно в редакцию. Разговор для меня совершенно бесполезный, но ничего не поделаешь. Спрашиваю:

– Что вы от меня хотите?

Защита мнется, а потом объясняет, что коллектив, уполномочивший их вести переговоры, не заинтересован в придании гласности истории с вечеринкой.

– Очень жаль, – говорю в ответ, – но в данном случае у вашего коллектива и у меня интересы разные.

– Мы – коммунисты, – прозрачно намекают мне, – и потому интересы общие – партийные, – и напоминают. – Авторитет трудового коллектива, партийной организации важнее чьих-либо амбиций, в том числе ваших.

Ходоки чувствуют, что их миссия – провальная, что им не удается меня переубедить. Заходят с другой стороны.

– Понимаем, – говорят, – что потрачены большие усилия на сбор материалов, что, как автор, вы не хотите терять гонорар, но коллектив в долгу не останется.

– Предлагаете взятку? – Спрашиваю их.

– Нет. Мы предлагаем компенсацию материального ущерба и морального вреда – это естественно и понятно.

Дальше отказался вести разговор. Защитники ушли. Как понял, к редактору. Минут через двадцать вызывает Леканов. Иду. В кабинете, смотрю, все те же лица. Понимаю щекотливое положение редактора: директор завода сантехизделий ходит в приятелях у первого секретаря горкома КПСС, на охоту, например, вместе ездят. И прочее.

– Я считаю, – говорит с порога Леканов, – к мнению коллектива стоит прислушаться.

– К какому именно мнению, – интересуюсь, – мы должны прислушаться?

– То есть? – Леканов смотрит на меня и не понимает.

– У коллектива, как понимаю, два и полярно противоположных мнения.

– Там – не мнение, а клевета, – бросает кто-то из ходоков.

– Это вы так считаете, – возражаю, – а у меня другая точка зрения.

– Люди, – Леканов имеет в виду «ходоков», – известные и уважаемые в городе. Какие у тебя основания им не верить?

– Я верю фактам. – Твержу в ответ.

– Каким фактам?! Тем, что сообщили из обкома, что ли? – Уже возмущенно бросает мне в лицо редактор. Понимаю, что он имеет в виду. Точнее – догадываюсь, что последует далее. – Кстати, – говорит Леканов и подозрительно смотрит на меня, готовясь, как он считает, нанести решающий удар, – никакого звонка из обкома не было.

– Я знаю. – Спокойно (так, что ни один мускул не дрогнул на лице) ответил ему. О том, что кто-то меня очень ловко «прикупил», догадался еще в первый день пребывания на заводе сантехизделий. Имел даже подозрения весомые, кто конкретно автор провокации. Несмотря на это, историей не перестал заниматься. Почему? Потому что уже не имело значения, откуда был звонок. Главное для меня – история абсолютно правдивая.

– Ну, вот! – Чуть ли не в голос восклицают ходоки. – Чистой воды провокация!

– Звонок был и это главное, а кто звонил и откуда – сейчас для меня не имеет никакого значения.

Леканов разочарован: главный аргумент не сработал, выстрел оказался холостым и не достиг цели. Подумав, спрашивает: