– Скажите, пожалуйста, сколько стоит вот этот кочан? – поросёнок Тутл указал на огромную капустную голову, которая лежала сверху и была поэтому отлично видна.

– Ха-ха-ха, – отозвался рыжий усатый Продавец, широко раскрыв рот и весело зевнув, – пятью восемь – сорок, пятью девять – сорок пять, трижды девять – двадцать семь…

Наверное, он продолжал бы так бормотать себе под нос всю таблицу умножения, если бы поросёнок Тутл не нашёл способ, как заставить его остановиться: когда тот начал «семью восемь – …», поросёнок Тутл тут же громко подсказал, подмигнув чёрному котёнку Питчу:

– Тридцать два!

Рыжий усатый Продавец так удивился, что на целую минуту забыл закрыть рот, а оттуда выпорхнула маленькая юркая Птичка-считалочка и, благодарно кивнув друзьям, мигом взлетела на островерхую старинную башню по соседству с базаром и принялась громко скликать подруг на посиделки – они назывались так потому, что все новости птички-считалочки любили обсуждать, чинно рассевшись на цепях и колёсах старинных башенных часов; и когда самое большое колесо кряхтя подгоняло самую большую стрелку к одной из двенадцати цифр, наступала очередь той рассказчицы, которая оказывалась на самом верхнем зубце самого большого колеса.

Теперь Птичка-считалочка готовилась рассказать подругам удивительнейшую, поистине потрясающую историю о том, как на ночной прогулке она нечаянно села на нос спящего рыжего усатого Продавца с базара, а тот спросонья высунул свой длинный красный язык и… проглотил её, лишь утром заметив, что ему нестерпимо хочется повторить таблицу умножения, которую он, по правде говоря, уже успел подзабыть: в этом городе продавали и покупали не за деньги – платить надо было… самыми обыкновенными улыбками, потому что именно они так разукрасили этот город и принесли полный горшок счастья в каждый домик.

Иногда на улицах города можно было встретить и нищих, которые встречаются повсюду и там, и тут. Эти немногие злые и неулыбчивые люди ловили в опрокинутые вверх дном зимние шапки-ушанки чужие улыбки и полуулыбки, они были рады даже улыбке сквозь зубы, хотя за неё нельзя было купить даже гнилое яблоко на городском базаре…

Когда Птичка-считалочка оказалась у рыжего усатого Продавца в желудке, тот сразу же почувствовал острую боль, очень похожую на ту, когда болят зубы, и стал без отдыха повторять таблицу умножения.

За этим занятием и застали его поросёнок Тутл и чёрный котёнок Питч. А что произошло дальше и как Птичка-считалочка оказалась на воле, вы и сами уже знаете.

Друзья вдоволь нахохотались над незадачливым продавцом капусты, и поросёнок Тутл, немного оправившись от нестерпимого приступа смеха, повторил свой вопрос, обращённый к рыжему усатому Продавцу:

– Сколько стоит вот этот кочан капусты? – и опять указал на всё тот же кочан, который будто сам просил взять его, озорно поигрывая крутыми сочными боками.

– Берите всё! – радостно замахал руками Продавец и обернулся к капустной горе, – вы уже за всё заплатили – за каждый кочан по улыбке…

Перед этим друзья так долго хохотали, так много улыбок сменилось на их лицах, что ненароком заплатили Продавцу за весь его товар, а тот никак не хотел отдавать плату обратно, потому что какой же продавец не желает поскорее продать свой товар!

Так друзья оказались в положении, из которого ни поросёнок Тутл, ни чёрный котёнок Питч не видели выхода: ну как они могли унести с собой такую гору капусты, хотя, уж поверьте на слово, капуста была преотличной!

– Ах, какая прекрасная капуста! Какие великолепные кочаны! – вдруг раздался трубный голос где-то над головами друзей, и они, обернувшись, увидели огромную Слониху с такой хозяйственной сумкой, в которую без труда можно было бы уложить всю капусту рыжего усатого Продавца и его самого в придачу.