Клон Ольги внешне никак не отреагировал на слова Смита, как будто бы их и не было. Медленно подняв две раскрытые и обращённые к лицу ладони, клон внимательно стал их осматривать, послышался лёгкий смешок, за ним ещё один, далее смех стал усиливаться, пока не стал громким и непрерывным, а затем смех резко перескочил ту грань, за которой он становится уже истерическим, клон Ольги истерически смеялся, не отрывая взгляд от своих ладоней. Ещё несколько секунд и истерический смех перешёл в завывающий надрывный плач, клон Ольги повалился на бок, ладони закрыли лицо.

На экране ноутбука все индикаторы стали красными, а графики демонстрировали сильные отклонения от нормы, но это не имело уже никакого значения и не интересовало Смита. Он молча наблюдал за клоном Ольги, внешне не проявляя никаких эмоций. И это не значило, что Смит оставался спокойным внутри. Пульс его был учащён, его одновременно охватили болезненное чувство жалости и чувство презрения к себе, по его вине сейчас хрупкая симпатичная молодая девушка лежала на полу и истерически рыдала. Да, это был цифровой клон, и Смит это прекрасно осознавал, но иначе реагировать на происходящее он не мог.

– Система, ускорение моделирования, коэффициент – сто, – произнёс резко Смит.

– Выполняю команду ускорения времени с коэффициентом сто, – ответила система.

Теперь одна секунда в офисе Смита соответствовала ста секундам жизни клона Ольги. Видеоизображение клона Ольги ускорилось. Пролежав какое-то время на полу, клон переместился на кровать. Датчики показывали, что клон перешёл в состояние сна.

Если функции питания цифрового клона могли быть отключены без существенного влияния на моделирование его поведения, то со сном это сделать было нельзя. Сон во многих отношениях является важной функцией организма, направленной, в том числе, на поддержку нейропластичности, – способности мозга изменять и адаптировать свои структуры в ответ на новый опыт. А потому, и сон можно было только моделировать, растягивая во времени и учитывая прошлый опыт, то есть итеративно пересчитывать веса и значения сигналов от цифровых нейронов, переходя от прошлого состояния цифрового сознания к будущему.

«Система, моделировать до следующего критического состояния», – дал очередную команду Смит. Мерцающая дымка сначала быстро заполнила комнату, а затем, ускоряясь, закружилась, образуя нечто, напоминающее воронку, образующуюся во время торнадо. Набрав большую скорость, воронка увеличилась, закрыв собой почти всё происходящее в комнате. Прошло не больше десяти секунд, когда воронка стала замедляться и уменьшаться в размере, постепенно возвращая изображение комнаты.

Увиденное далее произвело на Смита сильное впечатление. В комнате царил хаос: перевёрнутая мебель, включая кровать и большой стол, стулья с поломанными ножками, разбросанные по разным частям комнаты, сорванные полки со стен, сорванные двери шкафов и осколки разбитых зеркал, личные вещи, беспорядочно валявшиеся на полу. Но даже не это так повлияло на Смита, основное внимание его было сосредоточено на клоне. Он стоял на коленях в центре комнаты, уперевшись руками в пол, его почти немигающий взгляд был направлен на окно, за которым вдаль, до самых гор, расположенных на горизонте, простиралась раскалённая палящим полуденным солнцем цветная пустыня Аризоны. Асфальтная трасса, словно река, сначала тонкой, а затем, постепенно расширяющейся белёсой ровной полосой, устремлялась от далёких скал до самого окна комнаты. А по трассе на бешеной скорости в сторону окна мчался огромный сверкающий своим металлическим корпусом трак. Клон ждал, ждал того момента, когда разогнавшийся трак всей своей массой на большой скорости снесёт это ненавистное окно. Его руки, ноги, тело, всё было напряжено до предела. Ещё несколько секунд и тень от приблизившегося трака, загородив собой жаркое пустынное солнце, упала на лицо клона. Шум ревущего мотора и нарастающая вибрация заполнили комнату, заставляя дребезжать осколки зеркал на полу. Ещё мгновение и большой металлический бампер трака с теперь уже различимыми красноватыми и оранжевыми оттенками песка перекрыл собой весь вид из окна. Но, стремительно влетев в комнату, трак вдруг стал лёгким и воздушным, его раскалённый на солнце металлический корпус, теряя очертания, мгновенно расплылся, рёв мотора трансформировался в приглушённое шипение, напоминающее звук откатывающейся морской волны, трак, обогнув с двух сторон застывшую фигуру клона, словно сигаретный дым развеялся и исчез в глубине комнаты вместе с быстро угасающим шипением. Клон, огорчённо выдохнув, упал вперёд на пол.