– Ушли от моста и пустили под откос эшелон с горючим. Утром ожидаю визит карателей. Встретим с «музыкой», оркестр заказан и ждёт взмаха руки маэстро. Сейчас отдохнём и подумаем, когда и как отходить к роднику. Пока богиня Ника нам покровительствует. Я не хочу её огорчать непродуманными операциями.

– А как же «музыка»?

– Утро вечера мудренее, товарищ Таня. Я счастлив: чувство выполненного долга – самое прекрасное после чувства любви! – Костя притянул девушку к себе и жадно поцеловал, словно растворяя нервную напряженность операции. Она ответила своим благодарным поцелуем и крепким объятием. И Костя почувствовал на щеке подруги горячие слёзы. Это были слёзы счастья, если их диверсионную удачу можно так назвать.

Генерал фон Фрайс собирался отойти ко сну. Надо экономить силы, скоро наступят бессонные ночи. Смоленское сражение сильно измотало его морально и физически. Русским удалось наладить оборону, более того, противник постоянно контратакует боевые порядки армии и его дивизии, которые несут ощутимые потери. Ощутимые, мягко сказано. Дивизия была дважды обескровлена, дважды значительно пополнялась живой силой. Солдат фюрера выбивали из траншей и даже гнали вспять. Командующий генерал-фельдмаршал фон Бок, как и фюрер, не хотел слышать о безумном упорстве русских и приказывал: только вперёд!

Старый приятель танковый генерал жаловался, что танки его дивизии горят как свечки от адского огня – бутылок с зажигательной смесью. Такого бешеного сопротивления он не встречал в Польше. И оно будет нарастать! Неутешительный вывод. Секретная директива Генштаба предписывала накапливать силы для решительного броска на Москву. В достатке должно быть горючего для панцер дивизий и для другой техники, вооружения, снарядов и патронов, продовольствия и прочее, прочее… Особое внимание следует обратить на безопасность железнодорожных перевозок, ибо есть случаи подрыва железнодорожных полотен, уничтожение горючего…

«К счастью, это происходит в глубоком тылу, не на моей территории. Та незначительная потеря горючего квалифицирована как внутренняя авария железнодорожников. Виновные наказаны…»

Его размышления прервал вспыхнувший багряный отблеск в зашторенном окне. Через несколько секунд отблеск превратился в зарево, прилетели ухающие взрывы. Генерал вскочил с постели. Что это могло означать?

Стук в двери – и на пороге его адъютант.

– Господин генерал, на железной дороге произошла крупная авария.

– Не дурите мне голову, гауптманн, немедленно ко мне коменданта станции и всех, кто отвечает за безопасность моих войск. Я буду ждать разъяснений в кабинете начальника штаба.

Адъютант вышёл, а командир дивизии самостоятельно надел мундир, сапоги и торопливо спустился на первый этаж, где его встретили взволнованные начальники штаба и оперативного отдела.

– Что происходит на железной дороге? Очередной взрыв?

– Выясняем, господин генерал, но думаю, не просто взрыв, а гораздо хуже, судя по грохоту и разрастающемуся пожару. – Начальник штаба показал на багровое зарево в окне.

– Если это так, немедленно бросьте вспомогательные силы на уничтожение диверсантов. А вот и комендант! – Генерал повернулся к вошедшему офицеру: – Вы слышали, что я сказал?

– Никак нет, господин генерал.

– В таком случае, я слушаю, что же случилось на вверенной вам железной дороге?

– По неточным сведениям, крушение эшелона с горючесмазочными материалами.

– Так уточните!

– Разрешите доложить, господин генерал? – раздался за спиной коменданта голос адъютанта. Генерал в знак согласия махнул рукой. – Русские диверсанты взорвали мину большой мощности на полотне и пустили эшелон с горючим под откос. Они били по бочкам зажигательными пулями, отчего взорвались не только бочки, но и несколько цистерн. Эшелон гибнет в огне.