– Альфред Брем. ― Милвус явно зафиксировал присутствие слуги боковым зрением. ― Нестареющая классика. Дружище, не стойте на пороге, вы мне не мешаете. Наоборот, мне хотелось бы кое о чём вас спросить.

– Я к вашим услугам, сеньор.

Виктор приблизился и встал в своей досконально отрепетированной почтительной позе.

– Люблю постоянно читать, ― поведал Виперидус, со скрытой насмешкой поглядывая на вышколенного слугу. ― Или вспоминать то, что прочитано. Хорошая книга требует надлежащего окружения. Мне бы сейчас не помешала лампа или торшер с зелёным абажуром. Не найдёте для меня?

– К сожалению, в доме такая лампа отсутствует. Но недалеко есть универсальный магазин, могу съездить и поискать подходящую.

– Ладно, не нужно, ― великодушно махнул рукой старик. ― Если исполнять каждый мой каприз, хозяин вас просто потеряет. Хотя очень жаль, что хорошие традиции уходят в прошлое. Знаете, лет так сто двадцать назад в каждой приличной семье была такая лампа, делающая чтение много легче и приятнее. Так считалось.

Альдос понимающе кивнул. Он был готов тоже так считать.

Кажется, непонятному старцу хотелось от безделья потрепаться ни о чём. Виктор приготовился односложно отвечать или поддакивать в нужных местах, помогая словоизлиянию нежданного собеседника.

– А я ведь, знаете, сначала случайно встретил старину Брема в Египте, а только потом прочёл его книги. Вот эту, «Жизнь животных». А есть ещё «Жизнь птиц». Кстати, вам не приходило в голову, любезный, почему люди не любят коршунов?

– Я как-то не задавался таким вопросом.

– Но сами вы их не любите?

– Простите, сеньор, я не совсем понимаю…

Дворецкий немного растерялся. Он не привык, чтобы кто-то настойчиво спрашивал его мнения.

– А что здесь понимать? Никто не любит кондоров, а они с чёрными коршунами во многом похожи. Не брезгуют падалью и объедками. Коршуны обожают собирать повсюду, где только найдут, грязные тряпки для своих гнёзд. Но зато уничтожают множество змей, особенно гадюк.

– Вы прекрасный знаток, господин.

Альдос изо всех сил старался придерживаться обычной тактики, а затем под подходящим предлогом смыться на кухню или куда-нибудь ещё.

– Помнится, в первую мировую проезжал я мимо одного тылового госпиталя. Там выздоравливающие солдаты развлекались: стреляли в парочку кружащих поблизости коршунов. И вот изловчились, одного подстрелили. А потом охотники вдруг поспорили, кто из них таким метким оказался, да и поубивали в итоге друг друга. Так знаете, что было дальше?

– Что? ― машинально отозвался Виктор.

– Я испытал глубокое удовлетворение.

– Очень любопытный случай…

– Так кого вы больше любите: коршунов или людей?

– Сеньор, но я не могу их сравнивать таким образом…

Старик разразился своим неприятным скрипучим смехом и погрозил пальцем дворецкому.

– А я вот люблю этих птиц. Чувствую общность с ними. А вы никого не любите. Не можете сравнивать людей и меньших наших братьев? Возможно. Зато наверняка вы можете сравнить тюремную баланду и изысканные ресторанные блюда – не в пользу первой, разумеется…

Виктор помнил, как каждый волосок на его голове встал дыбом от ужаса.

«Неужели он что-то знает о моём прошлом? Играет, как кошка с мышью. Произносит на первый взгляд бессмысленные фразы. Но во что он играет?»

Так и не придумав, что сказать, Альдос повернулся и позорно сбежал из библиотеки. Не в буквальном смысле – двигался он с вполне допустимой для его достоинства скоростью. Зато прекрасно осознавал: ему только что дали понять, насколько можно быть уязвимым, несмотря на тщательно тренируемую выдержку.

В другой раз Милвус лично спустился на кухню и воззрился на слегка съёжившегося дворецкого: