– Я же объясняю вам, миледи, что готов пустить повелителя…

– А я вам не миледи, – обиделась Таня. – Не собираюсь красть подвески и травить несчастную Констанцию Бонасье.

– Бонасье, Бонасье…– задумчиво подхватил доктор JR. – Нет, такой пациентки точно не припомню – ни сейчас, ни раньше.

– Вы что, не знаете роман «Три мушкетёра»? – удивилась Алина.

– Нет, я не читаю современную прозу.

– Современную? – Джоконда удивлялась всё больше, что грозило не на шутку накалить обстановку. – Дюма – давно классика! Я думала, на Земле нет человека, который бы не знал этого писателя и хотя бы самое знаменитое его произведение. – Она повернулась к Косте и яростно зашептала: – Может, тут другие доктора есть, более адекватные? А то у меня этот масон не вызывает доверия.

– Уверяю вас, барышня, я не масон, – продемонстрировал тонкий слух JR. – Конечно, мне целых четыре раза предлагали вступить в орден, но я как-то не чувствовал себя готовым к такой деятельности.

Видя, что переговоры грозят зайти в совсем непроходимый тупик, Костя предложил выход:

– Приказываю пропустить всех, а для соблюдения режима оденьте нас… как хирургов.

Больничный страж поворчал немного, но ослушаться приказа не посмел, и нажал нужные кнопки. Появились бессловесные санитары и мигом упаковали всех в длиннющие и туго завязывающиеся халаты, высокие бахилы на резинках, плотные шапочки и респираторы, напоминающие по форме птичьи клювы. Перед заходом в палату велели вскрыть и надеть стерильные перчатки. Сразу стало жарко и неуютно, но процедуру перенесли стоически. Только тогда заветная дверь открылась, и вскоре друзья зашли в просторную и чистенькую комнату с гигантской кроватью, на которой сидел Кащеик, почти весь замотанный зелёными бинтами. Мальчик радостно улыбнулся, признав в уткоподобных фигурах посетителей своих любимых опекунов, и воскликнул:

– Дядя Костя, я тебя и с клювом узнаю – ты самый большой! У тебя микробы под носом – я их даже под маской вижу! Ха-ха-ха! Обманул, обманул!

Сверчок невольно схватился стерильной перчаткой за респиратор и тут же одумался, засмеявшись вслед за Павликом.

Всем хотелось обнять мальчика, но сразу не решились из-за одеяний и больничной обстановки. Хотя в палате было уютно. Имелись даже игрушки. Куклы вряд ли интересовали Кащеика, зато в конструкторы разнокалиберных домиков он, похоже, играл, потому что на одном из двух столов громоздились недостроенные остовы архитектурных сооружений.

Второй стол поражал обилием фруктов, ягод и открытых баночек с компотами; в некоторые из стеклянных ёмкостей были воткнуты ложечки. Напрашивался вывод, что Павлик не терял времени зря и самостоятельно закусывал между обедами, завтраками и ужинами. Его личико явно изменилось и не выглядело катастрофически худым. Щёки начали выходить из впалого состояния и немного расправились. Даже цвет кожи смотрелся абсолютно нормально.

– Ты молоток, дружок, – похвалил Володя, в то время как Кащеик по очереди сам уткнулся в халаты, стараясь обхватить ручками каждого посетителя. – У тебя тут, смотрю, пир на весь мир!

– Доктор сказал – могу кушать, сколько влезет, – радостно сообщил Павлик. – Быстрее поправлюсь. У меня сейчас этот… сулиновый взрыв.

– Инсулиновый, наверное, – поправила Джоконда. – Тогда не удивляюсь зверскому аппетиту, особенно на сладенькое. А мы-то расстраивались, что никаких угощений не принесли. Врачи сказали, что ты ни в чём не нуждаешься, и нечего сюда таскать что ни попадя. Ты точно хорошо себя чувствуешь?

– Хорошо, Катя-Алина, – отвечал мальчик, никак не забывающий благовещенское имя. – Немножко скучно одному, но зато скоро я смогу бегать и не уставать сильно, так JR обещал. Вот бинты через два дня снимут, и можно выписываться.