Продавца корабликов даже не удалось довезти до ближайшей больницы. Свидетельницы с ужасом описывали погром, наделяя нападавших всё более отвратительными и нечеловеческими характеристиками. «Быки» на допросе молчали или угрюмо тянули своё «мы ничё…». Хусаинов же на все вопросы о том, что подвигло его стать инициатором столь зверской и глупой расправы, кричал, трясясь всем телом и брызгая слюной:

– Да эта сволочь хотела по миру меня пустить! Ещё немного – и совсем бы разорил! У меня, гражданин начальник, трое ребятишек. Не милостыню же им просить!

В милицейских протоколах фигурировали такие фразы, как «неприязненные отношения», «столкновение коммерческих интересов» и даже простое слово «разборка».

О визите иностранца накануне трагических событий никто не вспомнил.

Москва, 16 июня 2002 года

Из возможных вариантов ответов всегда лучше выбрать самый очевидный

Утро безрадостное. Спешить некуда.

Пустовато вокруг. Соратников из класса «Б» ещё позавчера всех до единого увезли в лагерь с пионерским названием «Искорка». Скукотища, наверное. От чего отдыхать?

Целая толпа отправилась организованно гулять на природу. Тоже не соблазняет. Не то настроение.

Смотреть матч Швеция – Сенегал, когда наши уже позорно вылетели? Да ну…

Вон Володька выполз из своей столярки. Умотал туда ни свет ни заря, ещё до подъёма – точно душу отвести. Плохо отвёл. Подошёл, вяло пробормотал:

– Привет, Костян! Потрещим?

От его рукопожатия и впрямь кости могут треснуть, хотя Кэп силу не прикладывает.

Вот и феи выпорхнули из центрального входа. Пора устраивать большое совещание. Посиделки на двух лавочках, специально развёрнутых друг к другу рядом с не слишком ухоженными клумбами.

Собственно, положение уже вчера обсудили. Везде складывалась какая-то ерунда. Почему ему, два месяца бегавшему в автосервис и доказавшему свою полезность (и готовность пахать!), вдруг дали от ворот поворот? Извини, парень, но сверхштатный сотрудник уже не нужен. Всё псу под хвост…

Алина с Таней вынужденно накатали заявления по собственному. Потому что посыпались жалобы чокнутых пенсионерок. Что целую неделю не получают газет, что письма девчонки путают, а телеграммы доставляют на день позже. Враньё ведь, да никто не захотел разбираться.

Ну, а у Кэпа положение вообще хоть вешайся. Попал он с этим Штырёвым! Торгаш большущую модель заказал, так все остатки предыдущих заработков ушли на материал, клей, краску. Даже у завуча Нинушки пятьдесят рублей пришлось занять. Кранты! Заказчика больше нет. Корабль не доделан. Где потом найти покупателя? Таскаться с махиной по лавкам?

Алина предложила взять фотоаппарат у завхоза Веника и сделать снимки модели с разных сторон. Потом уж ходить с фотками, показывать. Конечно, когда кораблик будет полностью готов. Вживую, понятно, эффектнее, но всё-таки…

– Нужно пока найти верный заработок, – резюмировал Костя. – Устроиться в дворники или подрядиться ремонтировать подъезды. А долг завучу давай я погашу.

– Ты прав, старичок, – грустно ответил Капитан. – Тоскливо только, понимаешь! Ведь я с таким удовольствием взялся мастерить, словно не о деньгах думал. Радость была на душе, попутный ветер…

Фразу Володя не докончил. Вслед за ним все повернулись в сторону входа в здание, на побитую временем асфальтовую дорожку. И, конечно, увидели, что там происходит, но Кэп всё равно брякнул по инерции:

– Прикиньте, кто идёт сюда с Нинушкой! Тот самый шпион из кафе!

Завуч и директриса зачем-то приехали на работу в воскресенье. Проверку ждут, что ли? Шныряли по территории, что-то высчитывали, потом разошлись по кабинетам. А теперь вслед за немного растерянной помощницей директора невозмутимо вышагивал пожилой хмырь. Ходячая реклама деловой одежды из безумно дорогих салонов.