Пару дней спустя Дестан вышел в поле уже один. Никто не заподозрил истинную причину происшествия; старшего брата скромно похоронили. В общине откликнулись на просьбу помочь: в одиночку почти невозможно достойно предать человека сухой и твёрдой, как камень, земле.

Но теперь точно надо уходить. Родители не работники, и прокормить их в одиночку не по силам. Ну, может, и получится, если трудиться от зари до зари. Только зачем полудохлая обуза юноше, полному сил и смутных желаний? Он уже решился и больше не пытался размышлять, насколько подло и бесчеловечно бросать двух беспомощных стариков. Главное сейчас – поиски счастья в других краях.

Собраться недолго. Траурное пиршество принесло целое богатство: куски баранины и несколько чёрствых лепёшек. Оставалось сделать хороший запас воды. Дестан пошёл к колодцу и обнаружил, что теперь там совсем сухо. Ничего, есть ещё второй, дальний. До него немало шагов. По сути, он на соседнем участке, пустующем с незапамятных времён. Далековато. Но сейчас случай особый.

Пришлось, прихватив дополнительно нож и кусок верёвки, плестись с вялой руганью по нагретому пылящему песку. Вот он, колодец. Если бы не высокие стенки, пустыня давно поглотила бы его. Отверстие прикрыто пересохшей, истончившейся и лопнувшей в нескольких местах старой верблюжьей шкурой. Но всё равно она неплохо защищает от солнца, потому что дно слегка влажное.

Там неглубоко, но без верёвки обратно не выбраться. Придумав, как надёжно закрепить конец, Дестан ловко спустился и тщательно ощупал стенки. Повсюду очень рыхло, но не беда. Если верёвка оборвётся, можно будет сделать узкие углубления друг против друга, чтобы вставить в них посох, предусмотрительно сброшенный рядом. Вот и будет опора, чтобы вылезти наверх.

В одном месте под длинными твёрдыми пальцами грунт неожиданно осыпался, и изумлённому взору открылась продолговатая ниша. Сначала она показалась пустой дырой, но вдруг в ней проявился небольшой кожаный мешочек.

– Неужели клад? – прошептал Дестан.

Воображению представились золотые монеты, алмазы, рубины. Ведь доводилось видеть, как подобные богатства извлекались из похожих кошелей богатых купцов.

Гладкая, мягкая кожа. Белая тонкая овчина отличной выделки, ласкающая пальцы. Нащупывается аккуратный шов, скрепляющий половинки кошеля. Его горловину стягивает длинный шнур, продетый в прорези. Такая вещь обязательно должна быть наполнена чем-то ценным.

Но мешочек не звенел, не отзывался приятным слуху побрякиванием стукающихся друг о друга драгоценных камней. Он лишь слегка проминался при надавливании и был явно наполнен чем-то сыпучим и тяжёлым. Как вездесущий песок. Но какой шутник стал бы столь изощрённо прятать такую «ценность»? Нет, надо немедленно проверить, что там…

Как трясутся руки! Чему удивляться, если нищий, развязав мешочек, вдруг обернётся богачом!

В первый миг сокровище представилось металлом: в глаза ударило серебристое сияние, ослепительно яркое в полутьме колодца. Но, наклонившись, Дестан разглядел жутковатого вида чёрный песок и непонятный предмет. Сквозь мутное стекло в нём безжизненно темнела и никуда не двигалась таинственная масса.

Зато стоило взять находку в руки – и она ожила: сверкнула серебристая вспышка, передавая призыв в раскалённую от впечатлений голову. Или даже команду, приказ… через причудливое представление. В нём обладатель только что обнаруженного сокровища должен растворить в воде немного порошка и выпить, жмурясь от удовольствия и ожидая колоссального прилива сил.

– Нет! – крикнул Дестан, отшатываясь. Испугался, вжался спиной в приятно прохладную стенку колодца. – Я не хочу! Вдруг это яд?!