Через минуту шеф тяжело добрел до столика ребят и притащил за собой вертлявую тамаду. Пока он медленно брел, та раза три обежала вокруг него, пытаясь засунуть ему микрофон под разными углами, но ничего не получилось. Александр Степанович молчал как партизан. Она, видимо, понимала, что он здесь главный, поэтому и прицепилась.

Когда они вместе оказались у столика, приставучий аниматор тут же переключилась на сидевших за ним ребят:

– Та-а-ак, молодые люди, выходим, выходим, берите своих девушек, не стесняемся, – застрочила она как из пулемета.

Макс сразу стал ковыряться вилкой в пустой тарелке, скромно потупив взор. Ему совсем не хотелось никуда выходить, он был человек скромный и не публичный.

В этот момент Александр Степанович опустил тяжелую руку Максиму на плечо и обдал перегаром. Макс с надеждой посмотрел на босса. Тот, видимо, хотел что-то сказать, но не мог.

– А ну-ка, пошла отсюда! – Олег резко крикнул на женщину, та отшатнулась, как от удара, и обиженно посмотрела на Олега.

– Олег, разве так можно?! – Вика вспыхнула. – Мы сейчас выйдем, вы уж простите нас.

– «Мы», «нас» – дело пошло! – Олег заржал и поднялся.

– Макс! – вдруг наконец хрипло выдохнул Александр Степанович и чуть не упал.

Максим вскочил и еле удержал его.

– Ты это…

– Да, Александр Степанович, вы что хотите?

– Баня, это, а?

– Вы в баню хотите? Попариться?

Но Александр Степанович, с трудом произнеся пару фраз, растратил все ресурсы, молча кивнул, сел на стул и тут же уснул.

– Макс, Наташ, пойдемте! – закричала Вика, они с Олегом уже стояли около женщин из бухгалтерии.

Максим тяжело вздохнул и шагнул вперед, а Наташа спряталась.

– Как вас зовут? Представьтесь, пожалуйста, – ведущая сунула микрофон Вике под нос.

– Я Джессика, – вдруг неожиданно сказала Вика.

– А я Брэд… как там его, дьявола… – Олег защелкал пальцами, – фамилию забыл…

– Питт? – с сомнением спросила ведущая.

– Во, точно! Питт! Брэд Питт – это я!

Максим засмеялся и подошел к ним.

Минуты через две он уже сидел на стуле со стаканом водки в руке, а на коленях у него прыгала толстенная бухгалтерша. Ощущение было такое, словно ноги плитой отдавили. Конкурс начался.

Белый мерседес плыл в общем потоке машин, как большая акула среди мелкой рыбешки. В багажнике лежали продукты и лекарства, на заднем сиденье сидела дочка и непрерывно болтала.

– А я ей и говорю: ты дура, Маша! А она мне и говорит: сама ты дура. А я ей и говорю: как я могу быть дурой, если дура у нас – это ты?

Слава, конечно, любил дочку, но на расстоянии. Минут десять назад он спросил у Светы, как дела в школе, и с того момента она говорила и говорила. «В кого она у нас такая болтушка? Ира вроде молчаливая, я тоже не болтун». Слава посмотрел в зеркало заднего вида на дочку и сделал музыку погромче. Но Света повысила голос, перекрикивая музыку. Видно, для нее то, что она рассказывала, было очень важно.

Тогда Слава честно попытался вникнуть в поток сознания дочери и как-то поддержать разговор. Ведь с детьми надо разговаривать, иначе нельзя.

– Свет, Свет, послушай, а почему, если Маша дура, ты тоже не можешь быть дурой? В чем логика? Это ведь не аргумент!

– Чего?

– Ну ты говоришь, Маша, мол, дура, а ты, значит, умная, потому что типа Маша дура, так?

– Чего?

– Да ничего, Свет! Ты тоже дура, как и подруга твоя Маша! – Я?!

– Ты!

Света вдруг замолчала и начала всхлипывать.

– Ты что, плачешь, что ли? Ну перестань! Лучше быть красивой дурой, чем умной уродиной!

– Я не дура!

– Ну нет, конечно, я пошутил. Ну и что там Маша говорит?

Света мгновенно успокоилась и снова зачирикала. Слава выдохнул и молча свернул к огромному недостроенному торговому центру. Дочка удивленно закрутилась: