Впереди замаячила башня – то ли терем, то ли Хогвартс. Разноцветная черепица на островерхой крыше складывалась в геометрический узор. Большое витражное окно придавало зданию сходство с церковью, как и высокая деревянная дверь. Казалось, за ней должно твориться нечто сакральное.

– Это столовка, – сказала Сара. – Внутрь пускают только студентов, но однажды я туда все-таки пробралась. Жаль, меня быстро вышвырнули. Даже сфоткать ничего не успела. Там шикарно: огромный зал, люстры – как в замке, а вдоль стен бюсты и портреты – не знаю чьи, наверно, всяких ученых. А вон там – Гарвардский двор. Туда всем можно, пошли.

Сестры миновали небольшую площадь со скамейками и фудтраками, пахнущими вовсе не едой, а выхлопными газами, и нырнули в ворота.

«Двор» походил на парк, заключенный среди невысоких кирпичных зданий. Старые вязы простирывали листву в потоках ветра. Блестели на солнце ботинки бронзового Джона Гарварда, натертые сотнями тысяч рук. По увядающим газонам, среди палых листьев и ярких металлических стульев, носились белки – их не смущали ни студенты, ни туристы. Варе в глаза бросилась часовня: белоснежная колокольня ярко выделялась на фоне синего неба.

– Только не трогай башмаки старины Джона, – предупредила Сара, – это для туриков. А студенты на них писают.

– Что?

– Такая традиция, уходящая в глубь веков. Вообще, это больше для парней, но я тоже обязательно попробую…

– Сара!

– Ханжа, – фыркнула сестра. – Кстати, о древних обычаях. Один из способов избавиться от призрака – замолить грехи. Любые, необязательно связанные с ним. – Сара ухватила Варю за рукав и потянула к церкви. – Давай зайдем. Я там еще не была.

– Ну мы же не католики, – возразила Варя.

– И что? Смотри на мир шире!

– Давай побудем на воздухе.

– Хм, вампиры не могут заходить в церкви, а я ни разу в жизни не видела тебя в Божьем храме. – Сестра лукаво улыбнулась. – Очередное совпадение?

Закатив глаза, Варя толкнула тяжелую дверь.

Снаружи часовня казалась совсем небольшой, но внутри выглядела как концертный зал. Кроваво-красная ковровая дорожка текла между белыми стенами, колоннами и пронумерованными рядами скамеек. Впереди темнел строгий алтарь, а за спиной, наверху, парил орган с золотыми трубами. Сара плюхнулась на бордовую сидушку, похлопала по соседней и сложила ладони в молитвенном жесте. Покачав головой, Варя указала на дверь. Замаливать грехи она не собиралась. Только доказать сестре, что запросто перешагнет порог церкви.

В глубокой тишине завибрировал телефон, и звук походил на раскат грома. Ожидая увидеть послание от Пашки или Андрея, Варя вытащила мобильный. В груди екнуло, брови поползли к переносице.

Сообщение пришло с Юриного номера. Опять.

Варя кликнула на уведомление и почувствовала, как пол проваливается под ногами. Никаких опор, лишь темная глубина, в которую ты летишь со скоростью света.

На экране высветились слова, вызывая жар в голове и груди. «Шлюха! Сука! Паскуда!» – и много, много других оскорблений. Варе казалось, что они звучат на весь церковный зал. Отражаются эхом от стен. Взлетают к потолку. Орут, визжат и бьют по ушам. Ей хотелось отшвырнуть телефон и закрыть лицо руками, но она не могла пошевелиться.

– Ого. – Сара подскочила и уставилась в смартфон. – Вначале к тебе приходит Костик, теперь пишет Юра.

– Это не он, – прохрипела Варя. – Это его мать.

– Ты уверена? По стилю похоже на твоего бывшего.

На глаза навернулись слезы, скрыв текст, но слова продолжали звучать в памяти. Еще никогда на Варю не выливали столько грязи. Юра, бывало, выходил из себя, но слова выбирал все-таки помягче. И даже неадекватный гопник, с которым Варя столкнулась однажды, не заходил так далеко. Она буквально ощущала, как словесная грязь липнет к душе – вонючая, вязкая, будто из лужи, где валялись свиньи. За что Юрина мать так с ней поступила? Неужели из-за того, что Варя не прислала соболезнования?