Три плачущих смайлика в ряд.

Из горла вырвался сдавленный крик, а в памяти всплыли теплые нечеткие воспоминания, будто кто-то включил старый проектор. Вот Котов сочиняет новую песню, сидя в Варином закутке за книжным шкафом. А вот, положив голову ей на колени, рассказывает, что Курт Кобейн своровал свой знаменитый рифф у группы «Бостон». В носу защипало, и тут пришло осознание – сегодняшний скелет никак не мог быть Костиком. Если только он не восстал из могилы в День Всех Святых.

Ни одной версии, ни одного рационального объяснения не приходило на ум. Варя несколько раз глубоко вдохнула и прислушалась к перестуку дождя. Чуть успокоившись, она подумала: в мире иногда происходят необъяснимые вещи. Если ты столкнулся с одной из них и при этом ничего себе не сломал, в частности мозг, лучше просто пройти мимо. Не пытаться осмыслить. Не стараться разгадать. Пусть тот скелет, решила Варя, навсегда останется тайной.

Глаза вновь заскользили по комментариям. Варя пыталась выяснить, от чего умер Костя. Пару раз под фото всплывал такой же вопрос, но никто не давал ответа. Ей нужно было узнать, что случилось с человеком, которого она когда-то любила. Узнать, что он не страдал перед смертью. Не испытывал длительной, изнуряющей боли. Варя сама не могла понять, почему для нее это так важно. Оставалось надеяться, что дело не в простом любопытстве.

Читая соболезнования и думая о причине Костиной смерти, Варя ощутила дежавю. Все это было вчера. С другим парнем. Она уже прокручивала в голове все эти мысли, когда пыталась написать сообщение Юриной маме, да так и не смогла подобрать слова.

Сначала Юра. Теперь Костя.

Вернее, наоборот.

В прошлом году – Костя. Несколько дней назад – Юра.

Варя пустым взглядом уставилась на закрытые жалюзи. За последние сутки она узнала о смерти двух бывших. Мозг попытался все разложить по полочкам. Вот Костя: школа, цветные косички, музыкальные инструменты, измена. Вот Юра: институт, рыжие вихры, отглаженные рубашки, непростой характер. Никто и ничто не связывало парней между собой, кроме двух обстоятельств: оба встречались с Варей и оба умерли, едва дожив до двадцати. Бывают ли такие совпадения? Наверняка. Но что-то подсказывало Варе, что здесь поработал не слепой случай, а зрячая закономерность. В сознании мелькнуло нелогичное, глупое: «Я причина их смерти». От пугающей мысли перехватило дыхание. Сердце зашлось. Лоб покрылся испариной, ноги и руки ослабели. Варя попыталась встать, и тут желудок пронзила боль.

Долгий перелет, сообщение от Юриной мамы, волнение за Сару, разговор с Андреем, дурацкий клоун, незнакомец на лестнице, скелет с афрокосичками – за эти бесконечные полтора дня произошло слишком много. И Варя не выдержала. Она почувствовала себя веревкой, которую завязывают в тугой узел. Невидимые руки все тянули и тянули за концы. Крепче, еще крепче. Так, чтобы не развязать. А внутри узла пульсировала боль. Варя знала, что это значит.

Тварь проснулась.

Через стиснутые зубы прорвались стон и имя сестры, но Сара не отозвалась. Тогда Варя с трудом откинулась на спинку кровати и увидела, что вторая половина пуста. Позвала снова, но ответа не последовало. Будто Сару на самом деле похитили, а посиделки в гостиной, спор о коробке Чжан и теплые объятия оказались сном.

Варя заставила себя подняться. Внутренности продолжало затягивать в узел. Скорчившись и обхватив живот, она побрела в гостиную.

Сара сидела на полу, спиной к двери, и раскачивалась из стороны в сторону. Дождь задавал шаманский ритм. Вокруг сестры лежали тусклые желтоватые предметы. Несмотря на боль, затмевающую разум, Варя сразу поняла, что это. Кости, и достаточно крупные. Возможно, человеческие.