Всю ее семью: трех сестер, двух братьев и родителей, закованных в цепи, погрузили на судно, пропахшее смертью и неизбежностью, кишевшее крысами, которые то и дело кусали раненных и ослабших жертв несправедливости. Люди не могли пошевелиться, поскольку со всех сторон были задавлены друг другом, единственное, что мама могла делать – смотреть на отца Фарэя, который пытался успокоить взглядом, хотя сам был напуган. Остальные члены семьи были отправлены другим судном. Никто не знал, куда их везут, поэтому один из пленных уверенно декларировал, что скорее всего у белых дефицит с мясом, и они нашли выход, решив съесть пленников. Впрочем, для мамы реальность была гораздо больнее, чем эта выдумка. Она всегда говорила: «Лучше бы меня съели, чем заставили пожирать себя саму, ведь муки смерти рано или поздно заканчиваются, а душевная боль имеет свойство накапливаться и убивать тебя изнутри».

Когда судно пришвартовалось, всех разделили: мужчин, женщин и детей. Дед Фарэй был волевым мужчиной и под страхом смерти просил не разделять их. Однако это мало волновало работорговцев, они привыкли к таким сценам и не обращали внимание на подобных выскочек, а если те продолжали

докучать, применяли насилие. Дед Фарэй не сдавался, он взял маму за руку и сказал, что не уйдет без нее. Ифе говорит, что дед так ее любил, что предпочел смерть, нежели жизнь без нее. Работорговцы не стали церемониться и убили деда на глазах у дочери. Когда у тебя отнимают дорогого человека, тебе уже все равно, что они сделают с тобой. Больше никого из членов семьи она не видела.

В этот же день ее посадили к подгруппе здоровых и трудоспособных, поэтому на рынке рабов она стоила очень дорого. Учитывая, что она была зеленоглазой, миловидной и сильной, то за нее просили значительно больше, чем за других девочек. Маму раздели, причесали, постригли ногти, проверили зубы и заставляли улыбаться, пока покупатель осматривал ее нагую с ног до головы. Это было мучительное испытание, ведь покупателям разрешалось делать все, что им вздумается: трогать, заставлять кружиться, открывать рот, прыгать, бегать, и все должно было сопровождаться искренней улыбкой. Никого не волновало, что тебе пять лет, ты потерял семью, на твоих глазах убили отца, стой и улыбайся, пока тебя насилуют глазами. Этот ад закончился, когда ее по счастливой случайности заметил мистер Даррелл, который выкупил ее, одел, дал поесть и объяснил, что теперь она в безопасности. Мамина любимая фраза: «Даже среди гиен всегда найдется один лев». Этим львом и был для нее мистер Джеймс Даррелл, спасший от ужасающих поворотов судьбы.

Мама должна была стать служанкой для дочерей мистера Джеймса Даррелла, поэтому ее старались обучить не только работе, но и грамотности. Она к семи годам наравне с дочерями хозяина умела читать, считать и даже писать. К ней всегда относились хорошо, иногда даже спрашивали ее мнение по тому или иному вопросу. Однако больше всего ее любила младшая дочь, Маргарет. И когда старшие дочери вышли замуж, мама осталась под опекой мисс Маргарет Даррелл.

Каждая история, которую рассказывала мама, делала меня сильнее. Она научила меня не только помнить, кто я и откуда, но и смотреть вперёд.

Её прошлое было частью меня. Её борьба, её боль, её вера – всё это я впитал в себя с младенческого возраста…

1

Я рос не таким, как другие дети слуг. Моя внешность выделяла меня из толпы: ярко-зелёные глаза, мелкие черты лица, светлая кожа. Это вызывало страх у остальных. Они сторонились меня, шептали за спиной, считая, что я проклят. Впрочем, меня это вовсе не задевало, поскольку мама неоднократно объясняла – зеленые глаза у некоторых племен вызывают страх, но это скорее от необразованности, чем желания меня обидеть. Она говорила: