Поэтому Аллама Джа‘фари относился с отеческой добротой к каждому, кто заходил в его мир вопросов и ответов. Как красноречиво выразился Абрахам Маслоу[27] в своей книге «Психология Бытия»:
«Одним фактором бессмертия его наследия являлось помощь мужчинам и женщинам, которые задавали вопросы, которую он оказывал благодаря своей врождённой искренней заинтересованности в поиске ответов на эти вопросы, а другим – его привязанность к людям и забота о них, потому что за каждым человеком он видел путь индивидуации и становления, служащий иллюстрацией к удивительным возможностям, которые могло реализовать человечество»[28].
Как исследователь антропологических проблем, ‘Аллама Джа‘фари попытался открыть логику и поэзию человеческого бытия настолько точно, насколько возможно. В этом отношении он отталкивался от модернистской эпистемы, в рамках которой постулируется различие между областями эпистемологии и онтологии. Вопрос практической философии был для него не только интеллектуальной проблемой, но и практическим вопросом, вызывающим обеспокоенность, которая без её отчуждения могла бы взять верх, как это происходит сегодня.
Следует подчёркнуть, что ‘Аллама Джа‘фари придерживался моральных ценностей в своей этической практике, реализуя их в рамках своего собственного этоса, поскольку эти ценности, действительно, имели значение для любого, кого волновала возможность самореализации в контексте человеческой жизни.
Возможно, именно благодаря своёму нравственному совершенству он добился столь многого за такой довольно короткий промежуток времени – Джа‘фари написал множество книг в разнообразных областях, наиболее выдающимися из которых являются его «Толкование и критика “Маснави” Руми» в пятнадцати томах и его «Перевод и толкование “Нахдж ал-Балага”» в двадцати семи томах. Обе эти основополагающие работы содержат в себе его важнейшие мысли и концепции из областей антропологии, социологии, этики, философии и мистицизма.
Другой момент, который нужно отметить, говоря о жизни ‘Алламы Джа‘фари – серьёзность, которая всегда была ему свойственна. «С той мизерной стипендией, которую мы получали в семинарии в Наджафе, – вспоминал он, – мне иногда приходилось выбирать, на что потратить деньги – на еду или на книги. Я всегда выбирал книги». Проведя своё детство и юношеские годы в нищете, он продолжал избегать роскоши и благосостояния, даже когда его положение в науке позволяло ему жить в довольно комфортных условиях. По своёму складу характера он не мог решать иных задач, кроме научных и академических; его основной целью был поиск путей преодоления кризиса идентичности и решения проблем, которые волновали студентов университетов и теологических школ. Это было самое важное, о чём думал ‘Аллама Джа‘фари.
‘Аллама Джа‘фари никогда не отступался от своих идеалов. Ни мода, ни идеологические тенденции не могли отвлечь его от цели, поставленной им ещё в первые дни его пребывании в Наджафе – воплощении благоразумной жизни на индивидуальном и коллективном уровнях за пределами традиционных религиозных и культурных границ или перенятых на Востоке или на Западе традиций. Несмотря на все философские вопросы, над которыми он размышлял, он всегда отстаивал идеалы – такие, как долг, ответственность и преданность. Как вспоминала одна еврейская женщина:
«Несколько лет назад у нас была правовая проблема, которую мы никак не могли решить. Нам требовалась помощь, но поскольку мы были евреями, нам сложно было найти человека, которому можно было бы доверять. Тогда мы решили обратиться к ‘Алламе Джафари. Мы пошли к нему домой. Он тепло встретил нас. Он посвятил много времени внимательному изучению нашего дела. Ему показалась, что к нам отнеслись несправедливо, и тогда он написал письмо чиновникам, занимавшимся правовыми вопросами, и это очень помогло нам в решении нашей проблемы».