– Где все? – спросил я между куриным бульоном и макаронами по-флотски.

– Леня с утра уехал, а Лиза и Володя были с вами, я так поняла, что отправились по делам с Толиком, – сказала Шура. – Мама с ФСБ ушли советоваться на веранду, а Марина и Димка обосновались в летнем домике, там теперь что-то вроде диспетчерской, так что вечером я вам постелю как раз на веранде. Уже тепло.

– Мы же на «ты», Шура, – напомнил я ей. – Тебе сколько лет?

– Восемнадцать, – гордо сказала она. – Я, как и Володя. Будущий филолог. МГПУ. Второй курс. Завтра меня здесь не будет до вечера.

– Далеко добираться, – заметил я. – Это ж… за ВДНХ?

– Да, – вздохнула Шура. – Но это только теперь, пока вы здесь. Так-то у меня место есть в общаге.

– А как тебе больше нравится? – спросил я. – Шура или Александра?

– Саша, – прошептала она, покосившись на входную дверь. – Подруги зовут меня Сашенька. Саша – лучше всего, нежнее. Но маме нравится Шура, так что здесь я Шура.

– Шурик! – с радостной улыбкой в горнице появился Димка, но, завидев меня, тут же стер улыбку. – Здравствуйте, дядя Коля. Доброе утро и добрый день.

– Привет, Дима, – отозвался я, чувствуя себя стариком.

– Шур, – повернулся Димка к хозяйке. – Я за термосом с чаем, плюшки уже отнес. И ты еще обещала прийти посмотреть, как мы устроились!

– Держи! – сунула она ему в руки термос.

– Дядя Коля, – прошипел мне Димка. – У Маринки комп в десять раз круче, чем у меня. Я не думал, что такие бывают. И интернет здесь очень хороший. ФСБ не поскупился. Все летает! Заглядывайте, Марина будет рада.

Димка исчез, а я посмотрел на Шуру, которая поставила передо мной чашку чая и блюдо с плюшками и явно собиралась последовать за младшим Ушковым:

– А с горячей водой как у вас?

– Тоже летает, – улыбнулась Шура. – У нас бойлер, но можешь лить, сколько надо. Семеныч сказал, что на этом экономить мы не будем.

***

Я отыскал свой рюкзак тут же, за баулами Ушковых у дивана и отправился в душ. Значит, Марина будет рада. Хорошо, если так. Как-то все невовремя. Разве так налаживаются отношения? Фигурально выражаясь, под бомбами. Тьфу, типун мне на язык. Какие бомбы? Бомбы не здесь… А если подумать, когда еще? Другой вопрос, что если все это ради опоры, которая поможет устоять против любовного приворота, то получается как-то нечестно.

Я почистил зубы, побрился, встал под душ и уже под струями теплой воды представил себе Маринку. Как она сидит в офисе. Или как играет с нами в волейбол во время наших выездов на природу. Как вместе с Димкой, который был еще меньше нынешнего, жарит шашлык. Как прислушивается к советам Лизки в области ведьмовского искусства. Ни разу я ничего такого ведьмовского в Маринке не замечал. В чем выражался ее талант? Метлы у нее в офисе точно не было. Впрочем, ее и у Лизки не было. И вообще это все сказки. Кто-то сказал, что любовь имеет много признаков, но один из них – желание прикасаться к человеку. Я закрыл глаза и вспомнил случай, когда мы ездили в какое-то отдаленное хозяйство, где можно было покататься на лошадях. Прошлой осенью. Ну точно! Петька чуть не свалился с лошади, обозлился еще тогда, а Лизка оказалась умелой наездницей и обучала и меня, и Вовку, и Димку, и Маринку. А когда Маринка выбиралась из седла, я шагнул к ней и поймал ее на руки. И замер. И она замерла. И даже как-то так странно вздохнула, словно всхлипнула, а потом отдышалась и спросила с улыбкой:

– Ну?

А я поставил ее на траву и сказал:

– Ты супер, Маринка!

Боже, каким же я был мудаком. Чего мне тогда хотелось? Вот так стоять минуту, две, десять, час, всю жизнь. А я отделался «супером». Блин. И почему это был?