По нашему мнению, выглядят несостоятельными попытки конструировать двучленную или четырехчленную правовую норму – правило поведения. Так, включение в структуру правовой нормы в качестве отдельного элемента субъектов общественных отношений «разбивает» гипотезу надвое. Предположение Б. Т. Базылева о том, что охранительные нормы (а в особенности нормы уголовного права) состоят из гипотезы и санкции, противоречит уголовно-правовому принципу «нет преступления без указания на то в уголовном законе». Получается, что виновное лицо нарушает диспозицию, содержащуюся не в уголовном законе, а в ином нормативно-правовом акте. Специфика норм юридической ответственности заключается не в том, что у них отсутствует гипотеза или диспозиция, а в особенностях их выражения в тексте нормативно-правового акта.[460]
Вместе с тем надо иметь в виду, что трехэлементная структура свойственна не всем нормам права; например, нормам-принципам, нормам-дефинициям она не свойственна. В. К. Бабаев отмечает, что «нет смысла искать в отправных (учредительных) нормах гипотезу, диспозицию или санкцию. Они имеют иные структурные элементы».[461] Подобным нормам присуще «общее свойство – они законодательно закрепляют (учреждают) какое-либо правовое положение материального или процессуального характера. Делается это либо путем его словесного обозначения, либо путем полного определения (дефиниции). Эти признаки правового понятия, явления, принципа общественно-политической ситуации выступают в качестве структурных элементов отправной (учредительной) юридической нормы».[462] «Нормы права, в отличие от всех других типов нормативно-правовых предписаний, рассчитаны на непосредственную реализацию, участвуя тем самым в осуществлении регулятивной и охранительной функций права. Это позволяет говорить о правовых нормах как об основной части права. Правовые декларации, принципы и дефиниции образуют нормативно-вспомогательную часть права, так как реализуются опосредованно, обеспечивая процесс нормального функционирования правовых норм».[463]
М. С. Поройко в структуре обязывающих и управомочивающих норм уголовного права определяет только гипотезу и диспозицию, так как обязывающие нормы обращены к правоохранительным органам и возлагают на них обязанность выполнить определенные действия в случае совершения преступления.[464] За абстрактными понятиями «правоохранительные органы», «суд», «следователь» скрываются вполне конкретные должностные лица, и в случае несоблюдения указанных обязанностей они будут нести уголовную ответственность за превышение должностных полномочий, злоупотребление должностными полномочиями и т. д. Как видим, санкция обнаруживается и у подобного рода норм. М. С. Поройко в своих рассуждениях допускает типичную ошибку, связанную с соотношением элементов логической структуры нормы права и способов их выражения в законодательстве. Сложно согласиться и с тем, что обязывающие нормы обращены исключительно к правоохранительным органам. Ряд норм уголовного права содержит позитивные обязывания, т. е. предписывает физическим лицам совершить определенные действия (оказать помощь больному, не оставить в опасности и т. д.), а само деление норм на обязывающие и запрещающие носит условный характер, поскольку любой запрет есть одновременно и обязанность действовать правомерным образом, т. е. обязанность не совершать определенные в уголовно-правовой норме действия. Это относится и к управомочивающим нормам, предоставляющим физическим лицам право на необходимую оборону, причинение вреда при задержании преступника, причинение вреда в состоянии крайней необходимости. Так, лицо не только наделяется правом на необходимую оборону, но и обязано не превышать ее пределы, иначе к нему будет применена санкция уголовно-правовой нормы, предусматривающая ответственность за превышение пределов необходимой обороны.