Из сказанного следует, что индивиду родового общества одновременно прививались диаметрально противоположные нравственные принципы,[110] поэтому его нравственность и ответственность в содержательном отношении не подлежат однозначной оценке.

Большой интерес для исследования истории становления социальной ответственности представляет древнейший обычай кровной мести, возникший для регулирования межродовых и межплеменных отношений.

Кровная месть существовала у всех народов мира. Ее универсальный характер объясняется не только системой воспитания родового общества, но и необходимостью – другого способа защитить жизнь и свободу не существовало. Обязанность мести – это высокий нравственный, а с появлением религии, и религиозный долг, забвение которого порождает изгнание из рода. Наоборот, осуществление мести влекло за собой общий почет.[111]

В плане защиты своей безопасности отдельный человек полагался на покровительство рода и мог рассчитывать на него. Тот, кто причинял зло представителю какого-либо рода и племени, причинял зло всему роду и племени.

У ирокезов, если члена рода убивал кто-нибудь из чужого рода, весь род убитого был обязан ответить кровной местью. Сначала делалась попытка к примирению: род убийцы предлагал роду убитого значительные подарки, стремясь покончить дело миром. Если предложение принималось, дело считалось улаженным, в противном случае назначался один или несколько мстителей, которые обязаны были выследить и умертвить убийцу. Если это выполнялось, род убитого не имел права жаловаться.

У арабов месть считалась доблестью, мстителей восхваляли в песнях, а отказ от мести рассматривался как позор.

У древних германцев месть была обязанностью наследников убитого: они не могли получить наследство, пока не отомстят за убийство родственника.

Кровная месть существовала у евреев: ближайший родственник убитого, который обязан был мстить, считался опозоренным до тех пор, пока ему не удавалось отомстить.[112]

У исландцев убийство оскорбителя считалось необходимым для поддержания достоинства рода, но вражда должна была вестись открыто и иметь известные пределы.[113]

Обычай кровной мести имел широкое распространение у народов Кавказа и Закавказья.

Еще сто лет назад на пролитии крови была построена сложная система нравственных и юридических отношений в Дагестане. Пролита кровь – и все, в чьих жилах течет хоть капля той же крови, призываются обычаем к мести, призванной успокоить душу убитого родственника.

Однако не всякое убийство влекло за собой кровную месть. Разбойника, нападавшего из засады ради грабежа, оскорбителя женской чести, застигнутого в объятиях жены, сестры, дочери или матери, горец убивал, но родственники убитого не получали права возмездия. По обычаю убийца «выходил в канлы», т. е. удалялся в искупительное изгнание из своего селения. Чтобы не отвечать за убийцу, его родственники немедленно выплачивали родным убитого установленную пеню.

Через несколько лет «канлы» могли просить о примирении. Если все родственники убитого, мужчины и женщины, соглашались простить убийцу, устраивался пир с подарками.

После каждого убийства между родственниками убитого и убийцы возникало право мести, которое нередко переходило от одного поколения к другому.

В селении Гадар кровная месть между двумя родами, начавшаяся из-за убийства в ссоре из-за курицы, длилась более 200 лет.[114]

После нескольких тысячелетий существования кровная месть постепенно стала ограничиваться, смягчаться и заменяться выкупом.

Обычай, а затем и право ограничивали не только круг мстителей, но и места, где разрешалось мстить. Так, по чешскому обычаю, если убийца был найден у жены, и она прикрывала его своей одеждой или обнимала, мститель не касался своей жертвы. У племен Центральной Австралии имелись священные пещеры, где преследуемому обеспечивалась безопасность. У индейцев Калифорнии местами убежищ были храм, старые деревья, гробницы, города-убежища и т. д.